…Века истории, которые по прихоти сильных легко обратятся в пыль всего за часы.
Обладание боевой силой, сопоставимой с тактическим ядерным оружием, причём многоразовым, заставляло как никогда ясно осознавать преобладание энтропии во вселенной. Насколько сложно и долго созидать, настолько же легко всё это разрушить.
И, как бы я не иронизировала, называя себя защитницей Империи, оно именно так и было.
Защитница из меня, конечно, так себе: залитая чужой кровью и отравленная текущей по жилам тьмой — но, кажется, никто больше не заинтересован в сохранении хоть какого-то порядка и последующем развитии. Всё бы ломать хребты ропщущих, давить несогласных — или, наоборот, сотрясать устои, низвергать старый миропорядок и его владык. И только одинокая убийца желает окружающим мира… ради чего без зазрения совести прямо или косвенно льёт реки крови мужчин, стариков, женщин и детей.
— Забавно, — с исказившейся в саркастичной усмешке правой стороной лица, произнесла я и, найдя глазами облачённых в серые куртки здоровяков, а также их собеседника, наряженного в свежеприобретённый розово-сине-зелёно-оранжевый, откровенно клоунский пуховик, направилась к ним.
Кстати о клоунах и артистах:
— …папашка весь хмурый и помятый, и Куроме-чи следом шагает. Дово-ольная! — эмоционально размахивая игрушечным мечом, втолковывал шутник Бэйбу и Ямато. — Из его спальни, как мне служанки сказали, — со значением поднял он левый указательный палец. — Точно вам говорю: она его там изнасиловала!
Бэйб скептически качнул головой и недоверчиво хмыкнул.
— Куроме нравятся девушки, — развернул мысль товарища Ямато.
— Может, ей просто не нравится, когда в неё вонзают всякие штуки? — пошло хохотнул Кей. — А вот если наша сладкоежка возьмёт пристяжное орудие и поставит партнёра в позицию, в которой вонзает она…
— То в этом плане всё равно выберет девушку, — заканчиваю за шутника. — Хотя твой дорогой и любимый отец, вероятно, предпочёл бы вариант с физическим изнасилованием. В любом случае, я не настолько озабочена, чтобы отвлекаться от миссии ради подобных глупостей.
— О! — мой зам радостно оскалился в широкой улыбке. — Так ты, сестрёнка, как истинная женщина, предпочитаешь насиловать мужчин прямо в мозг?
— Если смотреть с такой точки зрения, то главная женщина в Отряде — это ты.
— Туше, — совсем не обиделся парень.
— Откуда у тебя, кстати, эта игрушка? — спрашиваю, указав глазами на деревянный меч. — Неужели отобрал у того ребёнка?
— Ай-ай, что за грязные инсинуации? — деланно оскорбился брюнет. — Честно выиграл в рулетку смерти!
— Стоп. Эта та рулетка, где берут револьвер с одним патроном в барабане и стреляют себе в голову? — подозрительно осведомляюсь я.
— Точно! — юморист радостно взмахнул деревянным оружием. — Крутецкая игра! Ты бы видела рожи того тупого гвардейца и притащенной им мамаши мелкого братишки, когда он прижал ствол к голове и нажал на спуск! Ха-ха-ха, веселуха! Бах! Брык! У-и-и! — сокомандник изобразил небольшую пантомиму, иллюстрирующую выстрел, чьё-то падение и эмоциональную реакцию остальных свидетелей.
«Хм, странно, что нам не предъявили претензии за смерть хозяйского сына, — подумала я с замешанным на беспокойстве раздражением. И с досадой на переоценку выдержки слишком злого на свой род, отбитого подчинённого. — Или элдлорд счёл, что у него и так достаточно детей, чтобы начинать конфликт с уже заключившей с ним контракт главенствующей стороной?»
В любом случае тут Кея занесло си-и-ильно за границы допустимого. Убивать невинных — плохо, особенно без необходимости и тем более родственников влиятельных личностей, которые могут и затаить. А нарушать прямой, при свидетелях отданный приказ — это уже совсем ни в какие ворота не лезет. Ударотерапия на спарринге, а также временное отстранение с поста заместителя — самый минимум, что его ждёт. В начале.
Если, не дай случай, во время неизбежных проверок не окажется, что это не разовая придурь, а первый признак потери контроля над своими тараканами.
— Ну-ка, ну-ка, что ты там, гад такой, сделал с ребёнком? — недобро поинтересовалась Акира, которая, закончив переговоры с управляющим ресторана, тоже показалась на улице и, услышав нечто подозрительное, подкралась к своему кавалеру, чтобы жестоко ухватить его за ухо.
— Полноте вам, Солнцеликая госпожа! Этот ничтожный слуга никогда бы не посмел! Он сам ничего не дел… ай!
— Ты понял, о чём я, — прошипела девушка, одной рукой прижимая к себе Люца (после инцидента с Сюрой она очень сильно привязалась к «своему защитнику» и постоянно его у меня отбирала), а второй выкручивая ухо незадачливого остряка. — Только попробуй сказать, что от твоих шуточек пострадали невиновные дети!
— Эй! За что?! Вообще-то мы, если ты не забыла, в случае чего собирались разнести тот замок ко всем демонам и тварям! В пыль, в труху и крутецкий кровавый туман, вместе с папашкой, слугами, мелкотой и остальными! — под неодобрительный хмык от Бэйба, который любил детей не меньше рыжей — и, соответственно, не любил участвовать в их убийствах — возмутился сокомандник. — Ай-ай, понял, молчу! Огонёк, хватит отрывать моё ухо! — наигранно болезненно воскликнул «страдалец», схватившись за руку терзающей его слуховой орган девушки. — Я без уха стану некрасивым — тебе же, ай, хуже. Жив и здоров твой сопляк!
Наконец, освободившись из беспощадной хватки, парень, театрально держась за красно-багровое ухо, договорил:
— Что за привычка сразу меня мучить и колотить, даже не послушав? Куроме-чи приказала никого не убивать, а великолепный Кей Ли-сама всегда выполняет приказы. Там вместо патрона была обычная хлопушка, без пули и пороха, один капсюль. Весело и безопасно. А ты сразу: «убил!» — и за ухо хвать! Мастер шуток любит повеселиться, но границы знает! Да-да, как прыщавый девственник свою натруженную мозолистую и волосатую лапу! — добавил он, покивав сам себе.
«Ан нет, всё в порядке: Кей вполне хорошо держит в руках и себя… и наши, блин, нервы! — с мысленным вздохом облегчения, замешанном на раздражении, пронеслось в голове, — Просто этого актёра погорелого цирка опять понесло не туда. Границу он знает… только по ней и ходит! Поганый любитель играть на чужих нервах! Пожалуй, хорошая ударотерапия на спарринге тут точно не помешает. Если у этого клоуна хватает сил на подобные проказы, то хватит и для усиленных тренировок со мной… нет, лучше с Юрэем. Как раз перескажу ему, что про него говорил гадский шутник, чтобы опытный тренер проявил особое старание в своих наставлениях».
Под эти, отдающие злорадством и предвкушением чужой боли мысли, сжавшаяся, неприятно холодная пружина в груди, наконец, полностью расслабилась и исчезла. Всё же начавший ехать крышей, нарушающий приказы подчинённый — это большая проблема. И как её решать, сходу даже и не сообразишь. Кей пусть и засранец, но отдавать его на растерзание командованию, что с готовностью избавится от психа, негодного для дальнейшей службы или отставной жизни на гражданки, я не готова.
Не чужой человек ведь.
Мимолётно встретившись глазами со странно внимательными, почти что изучающими, карими очами придурочного клоуна, стучу костяшками пальцев себе по лбу. Что бы он там не задумал — это — плохой юмор. Очень плохой! Одно дело шутить о моих или иных членов группы сексуальных предпочтениях, а также о других мелочах; и совсем другое — делать это относительно таких вещей, как прямое нарушение приказов.
После, переведя взгляд на остальных, сделав короткую паузу, согнав с лица дурашливое выражение и взлохматив шевелюру, Кей, как ни в чём не бывало, продолжил:
— Я, может, вообще передумал мстить своей семейке. Папашкину морду подровнять, само собой, не откажусь, но остальные — пусть живут, им и так не сахарно. Раньше представлял встречу с отцом и роднёй, хотел отыграться, за то, что выкинули меня с мамашей, а сами весело жили, вкусно ели и сладко спали, — вздохнул незаконнорождённый потомок главы рода Ван. — Только поспрашивал я мелких, поболтал там-сям, и оказалось, что всё нифига не так, как я нафантазировал в детстве. Кормят-то неплохо, и постельки у них мягкие, но… Слишком опекают и душат, даже подраться нормально нельзя. Даже мангу посмотреть! Говори то, делай сё, одевай это… — брюнет скривился, — дома, на задании и просто на улице — ведь твоё поведение влияет на лицо рода! Будто оно и так не похоже на морщинистую жопу папаши! Аристократия… старший род… фу-ты, ну-ты, ножки гнуты.