Ну, тоже неплохо. Особенно учитывая, что костяшка станет выступать преимущественно как боец дальнего боя.
Шустрый и живучий специалист по уничтожению относительно многочисленных подразделений простых солдат, а также групп достаточно сильных противников — у меня уже есть: это, конечно, Печенька. Она может неплохо показать себя и в иных ролях, благо прожора у меня ещё и умненькая, не устаю радоваться. Но травить и рвать на части многочисленное неодарённое «мясо», а также всяких Адептов, Воинов и недостаточно проворных Мастеров гидра умеет лучше всего.
Хрустик — типичный танк, он же многоразовая боеголовка для уничтожения крепостей, крупных воинских соединений и особо прочных монстров. Минусов у него, конечно, вагон, но вот в роли бойца первой линии он хорош. Можно сказать, самой природой заточен под эту роль. Крепкий, большой, мощный и живучий, как всякое членистоногое. Если бы ещё не его упрямство, возведённое в степень тупости...
А Дестагуль будет той дальней поддержкой, которой мне так не хватало во время тренировочного боя с Эсдес.
— А хаос он сделал душою созданья —
Вот так появился дракон.
И те, кто писал на земле предсказанья,
Зовут его Армагедд… то есть Сахарок!
Помедлив, оцениваю полуспонтанное решение.
— Да. Я так хочу и пусть так будет. Нарекаю тебя — Сахарок! — проговорила я, взглянув в тускло светящиеся глазницы огромного черепа (в неслучившейся линии будущего мы с сестрой на нём настоящую схватку устроили!) — Носи новое имя с честью и гордостью!
И почему, несмотря на отсутствие мимики на цельнокостяной физиономии дракона, находящегося в состоянии безмозглого болвана, я ощутила, будто на меня посмотрели, как на дуру?
Наверное, подсознание шалит.
Впрочем, и впрямь нечего устраивать представления перед безмолвной и безмозглой нежитью. Лучше займусь более полезным делом, а именно — попытаюсь впитать немного энергии здешнего источника. Только подальше от эпицентра отойду — туда, где плотность ближе к комфортной.
Заодно можно Печеньку с Раух вызвать. Пусть тоже причастятся.
С этой мыслью отзываю новопоименованного Сахарка и призываю на его место гидру с птичкой.
— Сши? — Печенька с интересом изучила новую обстановку. — С-с-силах-хс! Вкус-с-снос-с-с! — обрадовалась она. — С-с-с-колькхс-с? — Вслух спросила моя уже почти полноценно говорящая гидра, уточнив, впрочем, устный посыл более развёрнутым мыслеобразом.
— Примерно четверть суток у вас с птичкой есть, — ответила я одновременно обрадованной и опечаленной (ведь можно бы и подольше задержаться! Сила, вкусно!) прожоре. — А потом у нас запланированы испытания способностей нового члена немёртвой команды... и охота.
— Сши!!! С-с-с! — радостное шипение замахавшей хвостом бронированной гидры, звуки громкого шарканья и вызванное ими грохочущее эхо заполнили грот.
Ну разве не милота? Так и хочется почесать чешуйчатую мордаху и поиграть с этим комком позитива. Ладно, скорее небольшой горушкой позитива: всё же моё тело крайне мелкое в сравнении с питомицей, и потискать её, как порою хочется, я (пока?) не могу. Сейчас даже странно вспоминать те времена, когда Печенька всерьёз меня боялась и думала, что я держу её в «стае», как запас пищи на голодное время.
Глупая трусишка! Умная, но глупая. Если бы не я, то до сих пор сидела бы в своём болотце, не достигнув даже средней ступени ранга A. Со мной же она и мир посмотрела, и себя показала, и сильнее стала, и поумнела. Через эволюцию прошла, метаморфом стала...
И кто теперь меня попрекнёт в жестоком обращении с домашними, кхем, монстрами? Уж точно не Люц!
Улыбнувшись своим мыслям, я нашла неплохое место для медитации и, призвав Эйпмана, забрала у него подстилку для сидения на холодных и влажноватых камнях, а также неизменный мешочек печенья и термос с какао.