Сперва юг. Потом восток. Теперь север. Это уже точно не совпадение, а закономерность.
Собственно, мы с командой делаем именно то, для чего в идеале питомцы Подземной Базы должны были использоваться изначально, находись во главе у неё компетентные командиры, а не Билл, Маркус, Клаус и прочая ныне дохлая грязь.
«А ведь в итоге многие подумают, что те клоуны только прикидывались дебилами и саботажниками, на самом деле являясь крайне эффективными руководителями центра подготовки агентов разведки, — посмеялся внутренний голос. — Вроде как хитрый змей Сайкю опять всех обвёл вокруг пальца и, прикрываясь «провальным» проектом, создал для себя очень эффективное оружие. Забавно».
— То есть эти слухи о ряде генералов, губернаторе Мартине и даже лорде-наместнике Биросе — имеют под собой основание? — тем временем удивлённо произнёс мой собеседник.
Правда, удивление оказалось довольно наигранным и адресовалось скорее не тому, что в элите столько предателей, а моему открытому признанию данного факта. Как и того, что я их — предателей — казнила. Пусть и не всех.
— Ну-ну, не стройте из себя поражённого невероятным фактом, — кривовато усмехаюсь. — Если слухи достигли ваших ушей, то среди них затесались и данные, их подтверждающие. Пусть наши оппоненты пока этого не понимают, но всё это слишком широко разошлось, дабы существовал шанс замести этот грандиозный скандал под ковёр. Впрочем, слишком торопиться с обнародованием сегодняшнего материала я бы не советовала. До многих чиновников доходит слишком медленно, так что на ранних этапах они будут по привычке пытаться всё замять. Учитывая манеру некоторых ответственных лиц «палить из пушки по воробьям», при этом игнорируя действительно важные проблемы… сами понимаете.
— Что же, тогда продолжайте, — исписав стенографическими значками ещё часть страницы, попросил необычный (потому что честный) журналист и публицист; на мой же совет он лишь с улыбкой покивал, мол «знаем, не первый раз замужем». — Я не собираюсь упускать редкий шанс узнать о событиях из первых рук. Тем более от столь осведомлённого и высокопоставленного источника.
И я продолжила:
— В заговоре прямо или косвенно участвовали большинство тех, кто сначала преступно закрывал глаза на происходящее или вовсю пользовался случаем, дабы набить карман. И мы сразу друг другу не понравились, — обозначаю лёгкую усмешку. — Ведь несмотря на моё неуважение к этим людям, их ума хватило на то, чтобы сообразить, к чему приведёт деятельность нашей команды. Поэтому, поняв, что по-хорошему — то есть через административное давление или привычные взятки — решить вопрос с нами у них не выйдет, эти господа сначала убили героического генерала Джона. Боевой генерал с верной ему лично армией, да ещё и в прочном союзе с моей командой, которая помогла им выйти из окружения, представлял нешуточную опасность для тех, кто сдал всё и вся. Даже просто восстанавливая своё подразделение, он служил живым и деятельным символом их полнейшей коллективной некомпетентности.
Дабы сохранить спокойный тон и мимику, пришлось приложить сознательное усилие. Всё-таки смерть бывшего главного инструктора Отряда и просто хорошего человека, который единственный пытался за нас бороться — пусть и неудачно — до сих пор отдавалась болью в душе.
— Правда, потом, когда я отбыла в центр региона для переговоров с наместником и главой регионального отделения разведки, местные коррупционеры с бездельниками отчего-то поцапались между собой. Аж до применения наёмных северных головорезов и террористических ячеек внутри города дошло. Хорошо, что тогда в их увлекательную грызню, вылившуюся чуть ли не в военный конфликт, вмешалась моя команда. Если бы мои люди, при содействии честных и неравнодушных офицеров армии и полиции, — не забыла я похвалить союзников, — не пресекли тот бардак, то не хочу даже представлять, во что бы он мог вылиться в итоге.
Тут я, конечно, покривила душой против истины — ибо те беспорядки, как и их разрешение, от начала и до конца были срежиссированы мною же. Если бы не этот эпизод и не ряд иных, позволивших ослабить врага, то чёрта с два у меня бы вышло столь успешно и относительно бескровно захватить власть в провинции, не говоря уж о последующем проталкивании значительных изменений к лучшему.
— В итоге эта кучка любителей пилить сук, на котором сами сидят, — усмешка, — вместо того, чтобы взяться за голову или хотя бы затаиться, в ответ на «внешнюю агрессию» решила пойти на прямое предательство. То есть скооперироваться с людьми северного премьер-министра и с его помощью уничтожить главный раздражающий фактор в лице нашей особой группы. Благо, когда это всё началось, я уже воссоединилась со своими людьми. Вместе нам удалось без потерь справиться и с засадой в рекомендованной нам для атаки крепости, и с группой северных убийц, ждавших уставшую после боевого выхода команду по возвращении.
Вздыхаю. После чего отправляю в рот ещё кусочек тортика и запиваю его кофе.
Не очень люблю подобного рода многословные и не совсем правдивые словесные излияния. Ещё и такие, что заставляют вновь освежать в памяти свои ошибки и неудачи. Но правильно осветить собственные действия не только в местной, но и в центральной прессе — дело нужное. А кофе и тортик вполне уравновешивают неудовольствие. Да и интервьюер вполне приятен в общении. Не то что некоторые «акулы пера», кои за звонкое золото опишут непорочным святым даже какого-нибудь любителя жаркого из младенцев.
Хотя с подобными журнализдами тоже иногда приходилось иметь дело. Пусть и в разрезе не столько доверительного общения, сколько выдачи денег, заказов-приказов и непременных угроз за некачественно выполненную работу.
— Стоило бы постараться вскрыть этот опасный нарыв раньше, а не пытаться избегать излишней эскалации, — продолжаю монолог. — Но не всегда наши планы реализуются по задуманному. Повезло хотя бы, что весь накопленный «гной» не выплеснулся внутрь региона, пусть процесс чистки и не слишком понравился «пациенту».
— Лечение редко бывает приятным, — покивал мужчина. Затем сделал несколько заметок и задал вопрос, сравнительно острый как для госслужащей вообще, так и для «тупой горлохватки» в частности (хотя последняя личина с меня и так уже почти полностью осыпалась, да и пользу свою утратила). — И неужели я нашёл в вас сторонницу труда «Государство, как живой организм»?
— Не то чтобы полноценную и убеждённую сторонницу, — неопределённое движение кистью. — Эта старая книга всё же входит в список запрещённых, пусть и не самых-самых. Было бы странно, начни офицер разведки поддерживать идеи из воспрещённых к массовому тиражированию трудов. Но саму книжку врача, подавшегося в философию и политэкономию, я читала. Не со всем согласна, а некоторые смыслы считаю вредными, но интересных мыслей и занятных аналогий там, конечно, тоже хватает.
— Всё равно отрадно слышать. Вы, оказывается, крайне разносторонняя личность, — то ли польстил, то ли констатировал факт Кизаши (судя по эмоциям, скорее пополам того и этого).
— Так профиль службы такой, — пожимаю плечами. — Приходится постоянно учиться, чтобы разбираться в самых разных вещах хотя бы на поверхностном уровне, — сказала я, без особого удовольствия вспоминая, сколько всего пришлось перелопатить, прежде чем получилось более или менее разобраться с тем, что у нас в Империи происходит и как с этим бороться.
Всё же оба моих воплощения не являлись знатоками социально-экономических процессов, как не были и специалистами в шпионской работе. Но в итоге получилось вроде бы неплохо. Меня не вывели на чистую воду, как заговорщицу, удалось создать свою теневую организацию и почти корпорацию. Да и социальный эксперимент в Скаре показал, что методики очищения и упорядочивания инфраструктуры (в широком смысле понимания этого слова), разработанные и частично опробованные на юге и северо-востоке, оказались вполне рабочими. По крайней мере, в короткой перспективе.