Впрочем, я понимала и одобряла такое обращение: пускай десять раз полицейские перестрахуются, ткнув мордами в обледенелую кладку обычных гражданских, зато на одиннадцатый такой подход помешает настоящему преступнику сбежать или даже спасёт кому-то жизнь.
Хотя халатное отношение к «типа непричастным» — это, конечно, минус. Ну, если смотреть с точки зрения представителя силовых структур, коим я и являюсь. Зато я-Виктор, никак не относившийся к данной категории, мог бы много чего сказать по данному поводу, причём строго обратного по смыслу.
И даже имея возможность смотреть с обеих точек зрения, я не могла наречь один из подходов верным, а второй нет. Каждый судит, исходя из своего виденья и удобства. Устраивать полицейский налёт, да ещё на основании того, что кто-то где-то чего-то брякнул — тупость. Задерживать всех неудачников в здании скопом — беспредел. А паковать, в общем-то, ничего не совершивших собеседников «говоруна» по камерам — это вообще ни в какие ворота!
Но… ведь и я здесь не из праздного любопытства. Вернее, пришла как раз из-за него, однако вступила в контакт с полицией и иду к центру событий в связи со вполне определённой причиной. И исходя из этого — разве можно сказать, что полицейские здесь зря?
Занятые делом стражники пусть и бросали на нас взгляды, но больше внимания уделяли непосредственным обязанностям. Ведь помимо лейтенанта Баска, на месте происшествия присутствовали и иные лейтенанты, капитаны и даже целый майор. Тем, кто всё же спрашивал, хватало и вскользь брошенного: «Дочка важных людей, хочет на нашу работу поглядеть».
Впрочем, большой начальник в лице нелюбимого моим провожатым майора, который, судя по моим наблюдениям, маялся от безделья — то есть, конечно же, контролировал работу нижестоящих — всё-таки заинтересовался присутствием неучтённой персоны всерьёз и плотно.
— Лейтенант Баск! Почему на территории посторонние?! — с недоброй радостью бугра на ровном месте, наконец нашедшего себе достойное занятие, гаркнул он.
Возраст чуть старше среднего; не очень большой, но заметный даже под зимней одеждой живот; узкие плечи и тонкая шея, что опять же не слишком хорошо маскировались курткой. Ну и выражение «я — начальник, а кругом дураки». Типичный «бумажный» офицер, решивший выбраться «в поле» за наградами и заслугами, что обычно обрушиваются на самых старших по званию, традиционно минуя всяких там рядовых, унтеров и младших офицеров.
— Ты! — в меня ткнули пальцем. — Кто такой?! Быстро отвечай, а не то к задержанным отправлю! Завели, понимаешь, моду, за оцеплением шататься! То репортёришки, то любопытные, то вообще непонятно кто!
— Представитель разведки. И я бы попросила соблюдать вежливость и не тыкать в меня пальцами, — внешне нейтрально произношу я, вновь сверкнув медальоном на цепочке и придавив скандалиста духовным давлением с деэмпатией. — Иначе мне придётся вызвать вас на дуэль и убить.
Как и ожидалось, эмпатия не подвела и я правильно угадала суть этого человека. Почувствовав давление и опасность от вроде как вышестоящей собеседницы — да, старлей против майора, но целый Мастер и из Службы разведки, которой законы вообще не писаны — он дрогнул, а деэмпатия, раздувшая нужные чувства (а также пригасившая ненужный гонор и недоверие) завершила процесс «переобувания в полёте».
С подобной публикой неприятно общаться, особенно когда находишься в положении просителя, но легко работать. При наличии достаточно твёрдой позиции, уверенности в себе и наглости, естественно. Ну, или трюков наподобие духовного давления и деэмпатии. А в идеале — полного набора всех этих факторов.
Как говорится, добрым словом и револьвером...
— Простите, — неглубоко поклонился полицейский. — Это всё недоразумение! Понимаете, тяжёлая и нервная работа, некомпетентные сотрудники, которые не считают нужным доложить о визите высокопоставленных представителей боевого крыла разведки. И, разумеется, этот скромный блюститель порядка в нашей благословенной Столице никогда не хотел оскорблять ни вас, ни вашу службу, ни славный храм Коукен.
Молча стою и жду, пока закончится словесный понос и станет возможным перейти к делу.
— …Потому, если это не секрет, я бы желал узнать, чем мы обязаны появлением воина духа из вашего уважаемого ведомства? — закончив длинный и бессмысленный монолог, поинтересовался майор с именем, которое я не стала запоминать. — Неужели среди задержанных активистов клуба есть настоящие бунтовщики и террористы?
— Не думаю, — сказала я, за время разговора уже более мене отсканировав «духовным оком» и эмпатией обе группы схваченных полицией граждан. — А вот среди случайно попавших под вашу облаву — может быть, — лёгкая улыбка.
Довольно интересно наблюдать за физиономиями двух полицейских. Служака на должности младшего офицера сразу же сосредоточился и нахмурился, прикидывая размер возможных проблем и то, как из них можно выйти с минимальными потерями для себя, подчинённых, коллег и зевак. Вместе с тем в нём вспыхнуло полицейско-охотничье: «Где преступник? Взять! Скрутить и доставить в камеру!».
Майор же, выдавая свою не самую приятную натуру, на мой взгляд, малопригодную для эффективной службы — но не карьерного роста — сначала полыхнул страхом за свою шкуру: «Ведь рядом с его бесценной тушкой находится опасный террорист! Прямо очень опасный, если за ним явилась воительница из разведки!» Потом страхом за карьеру: «Если случится громкая заварушка, то все шишки обрушатся на него!» И почти сразу азартом и алчностью: «Зато если всё получится хорошо, то это можно выставить своей заслугой и получить славу, награды, а то и повышение по карьерной лестнице!»
Каких либо эмоций беспокойства, направленных на подчинённых или находящихся на рынке граждан, я не заметила. Разве что только недоверчивое пренебрежение, вроде: «Смогут ли эти дуболомы справиться и заработать мне повышение?».
— Вы сможете определить бунтовщика? — возбуждённо спросил майор. И уже в сторону других полицейских: — Эй, остолопы! А ну!.. Э-э, продолжайте заниматься своими делами? — неожиданно для себя закончил он, увидев моё скривившееся лицо и знак заткнуть длинный язык и дурную инициативу куда поглубже.
— Майор, — недовольно шиплю, — чувствуя всплеск напряжения от пока неясной фигуры, прячущейся в сбившейся в кучу толпе «непричастных». Да и неизвестный одарённый наблюдатель начал смещаться вправо и вперёд, видимо, насторожившись от непонятных событий. — Ведите себя тише.
И как с таким вот майором сказать страже о враждебном воине духа неизвестной силы? Там ведь явно кто-то глазастый, а может, и умеющий хорошо обострять слух — вон как зашевелился после того, как этот идиотский «майор Дуболом» сначала до меня докопался, потом начал извиняться, а теперь чуть вообще не испохабил всю конспирацию?
— Э-э? — высокоинтеллектуально вопросил начальственный полицейский чин.
— Мне кажется, за нами наблюдают. Если желаете помочь, возьмите с собой несколько толковых рядовых. А потом без суеты заставьте ту кучу, в которую у вас сбились свидетели — или кто они там? — выстроится в шеренгу. Постарайтесь не подходить слишком близко друг к другу, и после завершения дел сразу, но без лишней беготни отступить на несколько метров.
— Э-э, зачем? — ещё раз повторил он свой коронный вопрос.
— Я не всех вижу, — отвечаю тихо, но с явственной толикой раздражения в голосе. — А ещё нам бы не помешало спровоцировать наблюдателя. Не уверена, что смогу схватить шпиона, если начну действовать первой. Даже если он Адепт.
Последнее, кстати, являлось чистой правдой. Если у наблюдателя есть нормальные пути отхода, например, ход в подземелья Столицы, я за ним просто не полезу. Не хватало ещё из-за случайной прихоти влипнуть в растяжку и на собственной шкуре проверять свою способность пережить взрыв и завал! А если там кто-то посильнее, то и открытый бой устраивать нежелательно. Столкновение не обойдётся без случайных жертв, особенно если почуявший опасность враг ломанётся в толпу.