— Глеб, блять! — я пытаюсь отодвинуть от себя блондина, но у меня плохо получается, точнее не получается вовсе.
— Я помню свое имя, — издевается он и опускает голову, сталкивая нас лбами, — куда ты собралась?
— Какая разница? — отвечаю зло и отвожу взгляд, — ты не можешь просто ворваться ко мне в комнату и взять меня, как свою собственность!
— Кто сказал тебе такую глупость? — его пьяный голос одурманивает, но я не могу поддаться его чарам опять, — малышка, если ты думала, что тем семейным советом, отменила нашу свадьбу, то ты ошибаешься.
Его горячие губы впиваются в тонкую кожу на моей шее. Сдерживаю себя и, все же, отталкиваю Глеба.
— Глеб, пожалуйста… Мы же все обсудили, нам лучше порознь, — обесиленно прошу я и запрещаю себе касаться его тела.
Запрещаю чувствовать.
— Это ты обсудила, а не мы, — замечает Голубин и поправляет мои влажные волосы, спадающие на лицо, — я не могу без тебя.
— Можешь, — и это «можешь» звучит так отчаянно, так самонадеянно, так глупо…
Ведь я и сама не могу.
— Нет, детка, не могу, — он зарывается носом в мою макушку и добавляет шепотом, — и ты не можешь.
— Ты пьян, — напоминаю я, продолжаю сдерживаться от прикосновений к нему и Глеб это замечает.
— Обними меня, прошу, — он напоминает мне маленького брошенного котенка, но руки тянутся и смыкаются кольцом на его шее, — я скучал.
— Глеб, не нужно нам этого делать, — выдыхаю ему в грудь и чувствую запах табака и алкоголя.
— Почему?
Так наивно, милый.
— Мы не любим друг друга, — проглатываю ком в горле, засовываю свои чувства куда подальше и говорю это, — и не полюбим, забудь, оставь это, прошу.
Опускаю руки с его шеи, несильно толкаю парня в грудь и, выбравшись из кольца его объятий, отхожу. Натягиваю на себя топ, накидываю на плечи рубашку и сажусь на кровать.
— Ты не можешь, Ника! — сокрушается Глеб, зеленые глаза блестят как-то по-особенному, кулаки сжимаются и он падает на колени около меня, — не делай этого! Не делай!
— Все давно сделано, — я опускаю глаза, подавляю слезы и пытаюсь отыграть равнодушие, — твои телки, мои поцелуи с Робертом, Гриша и Катя. Все сделано, все случилось, Глеб. Просто смирись.
— Да блять! К черту их всех! К черту твоих подруг и моих друзей, к черту наших родителей, к черту всех! — Глеб вскочил на ноги и ухватился за мои плечи, — помнишь?
Внутри все сжалось.
В голове промелькнул тот зимний вечер в маленьком домике посреди леса с вином и пиццей.
Мурашки поползли по телу.
Разряд.
— Помню, — согласно киваю, смотрю в его зеленые глаза и продолжаю, — тогда ты боялся сломать меня, а сейчас?
Молчит.
— Ты не сдержал слова, сделал больно, сломал, — маска равнодушия с грохотом падает на пол и разбивается вдребезги, горячие слезы текут по щекам, — и я сделала в ответ, я искренне сожалею о тех поцелуях с Робертом, потому что я не хотела сделать больно.
— Ник…- Глеб держит мою руку, сплетает наши пальцы, — я не думал, не понимал.
— На этом и закончим, Голубин, — беру себя в руки, вытираю слезы и смотрю на парня, — уходи.
— Прости, детка, — получаю поцелуй в лоб и остаюсь одна в пустой комнате.
Комментарий к Часть 31. Ты не сдержал слово
стекло заказывали?
нет?
ну я все равно принесла
========== Часть 32. Пустота, сидр и аттракционы ==========
Он ушел.
Оставил во мне лишь пустоту и несбывшиеся мечты.
Ушел именно тогда, когда я нашла в себе силы простить.
Ушел. Оставил. Бросил.
Дура! Какая же я дура!
Не желая быть здесь, в этой дурацкой комнате и доме. Я все же беру в руки телефон, заказываю такси и еду к Грише.
Надеясь успокоиться.
Надеясь, что это чувство в груди переболит.
Не переболит.
Ведь единственным лекарством был Голубин.
Дорога, яркие вывески магазинов, множество людей на улицах, беспорядочное движение.
Его дом. Подъезд. Лифт. Нужный этаж. Квартира. И теплые руки.
— Ну привет, — слышу голос парня и прихожу в чувства.
— Привет, — натянуто улыбаюсь и захожу в квартиру.
— Будем дома сидеть? Или пойдем куда-то, может? — спрашивает Гриша, когда мы оказываемся на кухне.
— Можно прогуляться, думаю, — протягиваю я и рассматриваю парня, что делает чай.
Почему не он?
Такой милый, веселый и заботливый. Всегда поддержит, спасёт и достанет из любого дерьма.
Почему ебаный Голубин?
Голубин, который ебет телок направо и налево, который не ставит меня не во что, который поднимает руку.
Но любит же.
Или нет…
— О чем задумалась, красотка? — слышу смех Гриши, возвращаюсь в реальность и делаю глоток из кружки, что была поставлена передо мной.
— Глеб сегодня приезжал, — выдаю я, — пьяный.
— Что хотел? — Ляхов садится напротив и смотрит на меня.
— Мира, — пожимаю плечами, — я уже даже почти его простила, но во время выгнала.
— Вашу историю можно продать в качестве сюжета для сериала на Россию 1, — подмечает Гриша, мои губы трогает улыбка, — ну, я так понимаю самочувствие у тебя хуевое, да?
— В точку, — горько усмехаюсь.
— Опять бухать, что ж, ладно, — Ляхов встает с места, — допивай чай, я сейчас оденусь и пойдем в бар.
Остаюсь на кухне. Не спеша потягиваю чай из кружки. Телефон звонит в кармане.
— Алло? — принимаю вызов.
— Вероника, где ты? — слышится недовольный голос мамы.
— У друга, домой не приеду сегодня, — выдаю я.
— Сейчас же домой! Никаких тебе друзей и ночёвок, после того, что ты сделала с Глебом.
— Я сделала? — прыскаю от смеха, — прошу, не говори ерунды. Я не приеду.
— Да как ты не понимаешь? Он без тебя сопьется, не сможет.
— Мне плевать, — соврала.
— Домой можешь не приходить, значит, — короткие гудки.
Прекрасное начало вечера.
Шатен выходит из комнаты полностью собранный и смотрит на меня.
— Идем?
— Мама выгнала меня из дома, — выдаю я и смотрю в его глаза, подхожу ближе.
— А причина?
— Не помирилась с Глебом.
— Вот что, сегодня идем в бар, а про это будем думать по пути, ладно? — Гриша приобнимает меня за плечи и выпихивает из квартиры, выходя следом.
Выходим на улицу. Позади хлопает тяжёлая дверь подъезда. Весенний ветер приятно дует в лицо, путает волосы.
Идем к ближайшему бару и занимаем столик в самом конце заведения. Заказываю сидр, Гриша берет пиво.
Алкоголь приятным теплом разливается внутри, оставаясь сладостью на кончике языка.
— Поедем завтра за твоими вещами, поживешь у меня, — заявляет Григорий и допивает бокал пива, — и можешь даже не начинать возражать, будешь блины мне печь, в качестве благодарности.
Смеюсь.
Искренне и становится уютно с ним.
— Спасибо, Гриш, — продолжаю расплываться в улыбке.
— Да ладно, пустяки, — отмахивается он, — у нас в планах накидаться в говно, я так понимаю?
— Нет, выпьем еще немного и пойдем гулять по городу, — выдаю я и делаю еще глоток.
— Звучит неплохо, — одобряет Гриша, заказывает нам еще по бокалу алкоголя, — тебе, кстати, когда в школу?
— Послезавтра.
— Хорошо, — кивает парень, нам приносят еще алкоголь.
Когда с выпивкой покончено, мы собираемся уходить. Я настаиваю на том, что расплачусь. Официант подает мне терминал, но карта не проходит.
— Ваша карта, кажется, заблокирована, — заключает парень и разводит руками.
Ляхов закатывает глаза, оплачивает самостоятельно и мы выходим из бара.
— Ничего не понимаю, утром там было около 30 тысяч, — возмущённо говорю я, пытаясь узнать баланс карты.
— Тебе же сказали, что заблокировали, — Гриша совершенно спокоен, — родители, наверное?!
— Твою мать! Точно! — сокрушаюсь я и убираю телефон в карман, — теперь я без денег, отлично.