— Как это?
— Зовите меня за глаза Ярославским Емельяном Михайловичем. Годится? Это моя партийная кличка.
Он попрощался с кружковцами.
— Провожать не надо!
И Ярославский тут же исчез.
— А еще большевик! — бросил Ксенофонтов. Собственной тени боится! Мотыльками да камешками занялся.
— Не болтай зря, — резко возразил Платон. Не знаешь разве, что все ссыльные под надзором полиции?
— По-моему, парни, Ярославский совершенно прав, — сказал Максим. — Нам же самим несдобровать, если семинарское начальство что-либо заподозрит.
— Вот именно. Если полиция увидит, что Ярославский с нами камешки собирает да мотыльков ловит, придираться не будет. А захочешь узнать что-либо серьезное — бабочки не помешают.
Все уставились на Уосука.
— Вот черт! — восхитился Платон. — Молчит-молчит, а потом как скажет!
Глава двенадцатая
Поездка на остров Хатыстах. «Близок час революции, друзья»
Первый день каникул Ярославский предложил кружковцам провести за городом.
— Захватим папки для гербария, что-нибудь пожевать — и на острова. Понаблюдаем природу, поговорим. А?
Уосук толкнул Платона локтем: «Вот видишь!» Платон понимающе кивнул головой.
Утром назначенного дня Уосук встал с восходом солнца. Он быстро умылся и шмыгнул в кухню перекусить. Там его и застала Мария Ильинична.
— Что так рано? Как будто и не каникулы, — удивилась она.
— Договорился с приятелями на острова. Гербарий собирать.
— Сказал бы вчера — приготовила бы чего-нибудь. А так придется тебе одним хлебом обедать.
Хозяйка, ворча, принялась заворачивать провизию.
Вскоре Уосук был уже у магазина Кушнарева. Внизу, в протоке, покачивалась на волнах большая лодка Емельяна Михайловича, купленная им для музея. Возле нее стояли Аммосов и Слепцов. Уосук бегом спустился к ним.
— Кажется, мы самые нетерпеливые, — засмеялся Максим, пожимая ему руку.
Обычно в протоке стояло множество лодок, привязанных цепями к деревянному причалу. В это утро их почти не было: истосковавшиеся за зиму по природе горожане уплыли на острова еще накануне.
Через полчаса все кружковцы были в сборе. Ровно в семь на берегу появился и Ярославский, в белом летнем костюме, с ящиком в руках.
— Это для гербария, — пояснил он.
Четверо семинаристов сели на весла, Ярославский ухватился за руль.
— Куда грести? — крикнул Максим. Руки его до хруста сжимали рукоятку весла, лицо сияло.
— По обстоятельствам, — усмехнулся Ярославский.
— Где рыбаков поменьше! — догадался Платон.
Дружно ударили весла. Гребцы оказались отменные: каждый сызмальства рыбачил. Вскоре далеко позади остался остров Хатыстах, дымящийся от множества костров. Вырулив к другому острову, наши друзья убедились, что и он занят.
— На стрежень! — скомандовал Ярославский.
Течение мощно подхватило лодку. Ребята притихли, ошеломленные силой и красотой Лены. Емельян Михайлович зорко смотрел вперед поверх их голов.
— Дружно взяли! — подмигнул он.
Через мгновение лодка ткнулась в песок.
— Да это Харыялах! — разочарованно воскликнул Исидор Иванов. — Тут же ничего, по сути, нет! Сюда и не забирается никто!
— Вот именно, — сказал Уосук, сдвигая Исидору картуз на глаза.
— Тихо! — поднял руку Максим. — Что дальше делать будем?
— Часика два посвятим гербарию. Меня давно интересовал этот остров, — сказал Ярославский. — Он какой-то необычный. Здесь растительность беднее, чем на других островах, и совсем другая.
— А мы думали, гербарий для вида… — уныло протянул Ксенофонтов.
— Вот как! И все так думали?
— Все, — признался Уосук.
— Значит, вы считаете необязательным изучать свой край? Нет, друзья. Тот, кто хочет преобразить свою страну, должен всесторонне знать ее — и историю, и культуру, и природные богатства. К тому же Якутия так плохо изучена! Кому, как не вам, молодым, пытливым людям, взять на себя это дело?
Кружковцы рассыпались по острову. Добыча оказалась небогатой, но Ярославский радовался каждой находке:
— Этого в моей коллекции нет… И этого… — И добавлял, сверкая очками: — Музей у нас будет что надо! Европа позавидует!
Когда все порядком устали, Ярославский вскинул руки:
— Все! Завтракать!
Запылал костер, зазвенел крышкой большой медный чайник. Кружковцы со смехом расположились на зеленой травке. Кое-кто успел искупаться.
— Ну вот, теперь у нас действительно кружок: сидим-то кругом, — пошутил Ярославский.