— Т-тогда в чём? — удивлённо пролепетал Ян.
Джоанна мило пожала плечами и широко улыбнулась:
— Чтобы привязать её к себе как няньку, но не привязаться самой эмоционально. Чтобы не дать ей спокойно жить. Чтобы каждый день своей никчёмной жизни она жалела, что заботится обо мне, но продолжала нести этот крест. Если она держит меня здесь насильно, то вынесет и мои аутистские выходки. Она заслужила.
— Так это правда не немой протест? — осознал Тёма.
— Месть, — кивнула Джо.
Тёма хлопнул в ладоши:
— Решено! Переезжай к нам с Яном сегодня же ночью и никого не спрашивай. Не надо предлогов, Ира тебя к себе не пустит, Кассандра тоже; остаётся только наша комната. Я займу нашу с Яном кровать, а вы постелите себе на полу, чтобы громко не скрипеть. Я секреты хранить умею и подслушивать не буду.
Сказано — сделано. Уже в восемь вечера, сразу после ужина, Ян с Джоанной, точно двое заключённых, совершили побег из столовой и заперлись в спальне близнецов.
Тёма быстро пожалел, что разрешил ребятам заниматься любовью на матрасе. Он не мог спокойно спать. Ян с Джоанной копошились под одеялом, как крысы в погребе, неустанно целуя друг друга то в уши, то в живот, игриво кусаясь и громко смеясь. Эта невинная возня каждый раз заканчивалась грубым животным спариванием, которое не давало Тёме заснуть не столько ввиду громких звуков, сколько от неутолимого любопытства, что же юные любовники там такое вытворяют, чтобы так верещать. Порой Тёма не выдерживал и выглядывал из-за перегородки в надежде убедиться, что Джоанна, талантливейшая симулянтка, в постели с Яном также притворяется. Но она не притворялась. При каждом их неистовом крике Тёмино тело сводило судорогой. Он вытирал пот со лба, отворачивался к стенке и не смыкал глаз до рассвета. «Какая мерзость! До чего гнусно! До чего мерзко!» — исступлённо бормотал Тёма, стараясь внушить себе, что ему на самом деле мерзко, а не завидно. Ещё обиднее ему становилось, когда он выглядывал в коридор в поисках таких же, как он, недовольных, или открывал дверь нараспашку в разгаре игр Яна с Джо, но ни одна живая душа не вбегала к ним в комнату с воплями: «Как так можно!» Все спали. А если и не спали, то не обращали внимания, даже когда что-то слышали. Один раз Тёма напрямую обратился к Ничке Карась:
— Ты по ночам хорошо спишь?
— Вполне, — захлопала глазами девочка.
— А крики тебя не будят? Джо орёт, как резаная, каждую ночь. Не замечала?
— Замечала, — безучастно кивнула Ничка. — Она всегда орёт. Мы с мамой привыкли.
— Но ведь, — Тёма не знал, с какой стороны подобраться, и сказал прямо: — они с Яном трахаются в моей комнате и вопят, как зверьки. Тебя это не смущает?
Ника перекрестилась и облегчённо выдохнула.
— Главное, что не в моей комнате.
IV
Тёма не ходил на контрольные, хотя знал материал школьной программы лучше, чем сами учителя. Отказы от написания работ он объяснял тем, что считает ниже своего достоинства доказывать знания другим; учителя и сами в курсе его способностей, а уж Ира тем более. Зачем же устраивать показушные тесты, когда всем понятно, что Тёма — самый успевающий ученик во всей школе? «Низко участвовать в подобных состязаниях, ведь они сугубо формальные и никакой пользы не несут».
Сначала Ира решила, что мальчик не подготовился и стесняется признаться. Но потом проверила его знания и после его ответов сама кое-что узнала из области физики, о чём ранее не слышала и не могла подозревать.
— Почему так сложно пойти и написать контрольную работу? Ты думаешь, что это унизительно, а я скажу, что это мудро. Умные люди знают, как устроен мир, и поэтому противостоят ему. Мудрые люди знают, как устроен мир, но способны жить в соответствии с его законами. Умные никогда не сдаются и боятся поражения, мудрые же всегда играют в поддавки. Умные боятся показаться неопытными, несовершенными; мудрые же только и делают, что ищут в себе недостатки и с удовольствием признают их. Для мудрых это потеха. Для таких, как ты, — вызов. Почему ты презираешь Ничку, ответь?
— Она слабоумная, — брезгливо бросил Артемий, хотя толком не понял, с чего это Ира внезапно сменила тему.
— То, что она слабоумная, знают все до единого, Тёма, а не только ты. Но почему-то только ты имеешь наглость твердить об этом с утра до ночи. Разве мудрые люди, зная о слабостях других, выставляют их напоказ? Разве они высмеивают слабых?
— Да схожу я, схожу на контрольную, — утомлённый школьник поплёлся в прихожую и принялся шнуровать ботинки. — Но на остальные уроки я не пойду, я слишком устал.