“Я знаю Вальну”, - сказал ей Скарну. “Возможно, он сделал это ради королевства, но это не значит, что он не наслаждался каждой минутой этого”. Меркела кудахтнула, но не ответила.
Когда они остановились перед дворцом, Скарну помог Меркеле спуститься, хотя знал, что она привыкла спускаться сама. Водитель достал фляжку, чтобы согреться. Лакей вычеркнул имена Скарну и Меркелы из списка. “Идите по этому коридору”, - сказал парень, указывая. “Прием будет в Большом зале”.
“Большой зал”, - пробормотала Меркела. Ее глаза уже были огромными. Они становились больше с каждым шагом, который она делала по великолепному коридору. “Это похоже на что-то из романа или сказки”.
“Это достаточно реально. Там король Гайнибу объявил войну Алгарве”, - сказал Скарну. “Я не видел, как он это делал; меня уже призвали в мой полк. Но с тех пор королевство не жило долго и счастливо, вот что я тебе скажу ”.
У входа в Большой зал другой лакей в модной униформе крикнул: “Маркиз Скарну и леди Меркела!” Меркела снова покраснела. Скарну наблюдал, как она разглядывает женщин, уже собравшихся в Большом зале. И мгновение спустя он увидел, как выпрямилась ее спина, когда она поняла, что, в конце концов, она не была неуместна в том, что касается внешнего вида и одежды.
Скарну взял ее за руку. “Пойдем”, - сказал он и повел ее к очереди встречающих. “Королю пора встретиться с тобой”. Это снова взволновало ее. Он добавил: “Помни, именно поэтому он пригласил тебя”.
Меркела кивнула, но нервно. Очередь двигалась медленно, что дало ей шанс вернуть часть своего самообладания. Несмотря на это, она сжала руку Скарну и прошептала: “Я не верю, что это происходит на самом деле”.
Прежде чем Скарну смог ответить, они вдвоем предстали перед королем. Гайнибу постарел больше, чем за те годы, что прошли между сегодняшним днем и тем, когда Скарну видел его в последний раз; красные прожилки на его носу говорили о том, что он не только постарел, но и подурнел. Но его хватка была твердой, когда он сжал руку Скарну, и он произнес достаточно отчетливо: “Очень приятно, ваше превосходительство. А ваша очаровательная спутница...?”
“Моя невеста, ваше величество”, - ответил Скарну. “Меркела из Павилосты”.
“Ваше величество”, - прошептала Меркела. Ее реверанс был неловким, но он послужил.
“Рад познакомиться с вами, миледи”, - сказал король и поднес ее руку к своим губам. “Я видел сестру Скарну на достаточном количестве подобных приемов, но она всегда была с этим полковником Лурканио. С некоторыми вещами ничего не поделаешь. Тем не менее, это лучше”.
“Благодарю вас, ваше величество”, - сказала Меркела. К ней вернулся ее дух, и она оглядела Большой зал, словно бросая вызов любому, кто скажет, что ей здесь не место. Конечно, никто не сделал этого, но любой, кто попытался бы, пожалел бы.
Скарну оглянулся на Гайнибу, уводя Меркелу. Гайнибу, очевидно, пришлось нелегко во время альгарвейской оккупации. Несмотря на это, он все еще помнил, как вести себя как король.
Драконья ферма находилась сразу за янинской деревней под названием Псинтос. Мокрый снег бил в лицо графу Сабрино, когда он тащился к фермерскому дому, где он отдохнет, пока не придет время поднять свое крыло в воздух и снова бросить драконьи крылья в ункерлантцев. В основном грязь хлюпала под его ботинками, но в ней также слышался хруст песка, которого не было пару дней назад.
Он начинает замерзать и становиться твердым, подумал Сабрино. Это не так уж хорошо. Это означает лучшую опору для бегемотов, а это значит, что солдаты короля Свеммеля снова выйдут вперед. Последние пару дней здесь было довольно тихо. В этом нет ничего плохого. Я люблю тишину.
Он открыл дверь в фермерский дом, затем захлопнул ее и запер на засов, чтобы ветер не вырвал ее у него из рук. Затем он развел костер, подбросив в него дров, нарубленных одним из укротителей драконов. Дрова были влажными и дымились, когда горели. Сабрино это не особо заботило. Может быть, это задушит меня, пронеслось у него в голове. Кого бы это волновало, если бы это произошло? Моя жена могла бы, немного. Моя любовница? Он фыркнул. Его любовница ушла от него к мужчине помоложе, только чтобы обнаружить, что другой парень не так уж склонен содержать ее в роскоши, к которой она привыкла.
Граф Сабрино снова фыркнул. Я бы хотел, чтобы я мог оставить меня ради мужчины помоложе. Ему было ближе к шестидесяти, чем к пятидесяти; он сражался рядовым в Шестилетней войне более чем за поколение до этого. Он начал летать на драконах, потому что не хотел снова оказаться втянутым в грандиозную резню на земле, которых он видел слишком много в прошлой войне. И так, на этой войне он видел множество убийств с воздуха. Это было меньшим улучшением, чем он надеялся.