— Если наш оптовый агент позаботится об этом, — произнесла Сара Доббс, с надеждой предвкушая расставание с неприятным типом.
— Позаботьтесь-ка вы, дорогая, — выдал он. — И хотелось бы так же регулярно знакомиться с изданиями по животноводству. В вашем заштатном выпасе должна .сыскаться еще хотя бы парочка интересующихся.
— Может, вам стоит обратиться в библиотеку Техасского университета? Боюсь, у провинциальной книжной лавочки нет возможности соответствовать всем запросам каждого посетителя, — предупредительно проговорила Сара.
— Проблемы вашей лавочки кроются не в отсутствии каких-либо возможностей, а в беспрецедентной грубости персонала, — холодно отпарировал мужчина.
— В таком случае, сэр, у вас имеются все основания не сталкиваться со мной впредь.
— Нет, я лучше присовокуплю к своему заказу пособие по этикету, лично для вас, мисс.
— Где-то была у нас одна книга о племени каннибалов. Они, так же как и вы, слишком щепетильны, когда дело касается поведения окружающих. Любое мало-мальское недопонимание становится причиной сожрать оппонента, предварительно покромсав его на маленькие кусочки. Я поищу для вас эту книгу, она должна вам понравиться.
— О нет, благодарю, мисс. Просто выполните мой заказ и позвоните, когда это случится.
— Да, сэр, слушаюсь, сэр! — резко отчеканила Сара.
— Должно быть, ваш босс держит вас здесь в исправительных целях. Иной причины я не вижу. Если, конечно, вы не любы ему лично? — двусмысленно предположил недовольный ранчеро.
— Ей, не ему. У меня с моей нанимательницей полное взаимопонимание, — объявила Сара.
— Друг друга стоите? Ибо по фасону ваших тесных брючек я предположил, что вы тут не столько работаете, сколько красуетесь. А эти серьги настолько броски, что просто не допускают иных гипотез.
— Вы и в модных аспектах, оказывается, разбираетесь, сэр.
— Я сделал вам дельное замечание, мисс. Умный человек к нему бы прислушался, вместо того чтобы язвить, — заявил он, затем резко развернулся и покинул «Книжную гавань», которая еще не видывала столь изощренного переругивания.
Он ушел, оставив за собой последнее слово и ввергнув Сару в крайнее недовольство собственной персоной.
Девушка с ужасом обнаружила, что никогда еще в своей жизни не поддавалась так легко на провокацию агрессивно настроенного человека. Прежде ей удавалось сохранять хладнокровие и в более сложных ситуациях. То, что произошло с ней в этот день, кроме как наваждением не назовешь.
Ди Харрисон с трудом подавляла приступы гомерического хохота, когда Сара, сгорая от стыда и негодования, рассказывала ей историю своего знакомства с новым клиентом.
— Это не смешно, — с легкой обидой заметила Сара Доббс, когда, дослушав ее печальную повесть, владелица лавки все-таки разразилась заливистым смехом. — Он назвал Джейкобсвилл заштатным выпасом.
— Злобный субчик, — заметила Ди Харрисон. — Или уж очень старался поразить тебя независимостью и остротой своих суждений и при этом достиг прямо противоположного результата, что нередко в таких случаях и бывает, — рассудила хозяйка магазинчика. — Судя по перечню заказанных изданий...
— Если мы правильно его расшифровали, — усмехнувшись, добавила Сара.
— М-да, — согласилась Ди. — Если судить по этому списку, господин с претензиями.
— Тщеславный черт, — выразила свое мнение Сара.
— Теперь он наш клиент, дорогая. Придется с этим смириться, — заметила начальница.
— Видели бы вы его водителя. Настоящий головорез.
— Полагаю, этот приезжий весьма эксцентричный типчик, — заметила Ди Харрисон. — Помнишь, старичка Дорси?
— Как такого забудешь? Сумасброд, каких мало, — отозвалась Сара.
— Подумай о ситуации с другой стороны. Если этот покупатель станет регулярно заказывать у нас книги в дорогих переплетах, со временем я смогу поднять тебе зарплату, — виртуозно направила ее в нужное русло начальница.
Вечером Сара вернулась в свой маленький домик.
У дверей ее встретил Моррис — старый, жестоко подранный в кошачьей битве, а оттого вечно осторожничающий полосатый кот.
Моррис был примечателен от умной усатой морды до покромсанного, ополовиненного хвоста. Он жил с Сарой уже восемь лет. Однажды дедушка пошутил, что своим внешним видом и поведением старина Моррис олицетворяет тысячу бед.