-- Мое правительство поручило мне приветствовать Общественный комитет и просить его дать совершенно точные сведения о размерах голода и о размерах необходимой помощи...
Все разъяснения по этому поводу давал Годжсону С. Н. Прокопович. Он показал им образцы хлеба, которые были собраны Комитетом в голодающих губерниях. На некоторых кусочках красовалась бесстрастная надпись: "От этого хлеба в животе заводятся черви и многие от него умирают". Кусочков было много, все различные. Вот лепешка из корней лесных растений. Из желтого сухого порошка. Вот кирпичик с конским щавелем. Вот лепешка из молодой липовой древесины. Вот зеленый хлеб из листьев липы. Лебеда, корни, листва и древесина липы, конский щавель, просовая шелуха, глина -- все это "материалы", из которого делается хлеб. Глину не везде можно было достать. Поэтому она продавалась на рынках по 500 руб. за фунт.
Все это показывается англичанам.
-- Сколько же нужно пудов зерна для того, чтобы вот этого не было? -- спросил Годжсон.
-- По самым минимальным расчетам, Россия должна получить извне 240 миллионов пудов, -- был ответ.
Годжсон рассказал, что по радио получено воззвание Комитета7 и что Европа обсуждает вопрос о коллективной помощи держав. Сообщил также, что английское правительство прислало с ним разрешение на въезд делегации в Англию.
-- Вы уже были в Кремле? -- спросил мистера Годжсона H. M. Кишкин.
-- Нет... Мой первый визит -- мы приехали только сегодня утром -- был к Патриарху Тихону. Второй -- в Общественный комитет.
Когда Президиум рассказывал эту сцену нескольким членам Комитета, один из них подвел итог:
-- Уравновешенный англичанин, вероятно, и не подозревает, что сегодня в некотором царстве, в некотором государстве зарегистрировано первое страшное преступление Комитета: -- "измена", смычка с иностранцами...
-- Нет, второе, -- возразил другой. -- Первое -- смычка с русской церковью... Которое больше -- трудно сказать.
После первого посещения англичане зачастили то в Комитет, то на частные квартиры членов Комитета. Им все было интересно в "новой" России. Многого они, впрочем, и тогда уже не могли понять: английские мозги русской логики не вмещали... Долго не могли они вместить и того, что мы -- не совершая с ними никакого преступления -- их боимся...
Красная армия
Разрешив Комитет, сов. власть с первой же минуты "совместной" работы начала против него скрытую (а, иногда, и очень открытую) компанию. Компания отличалась специфической большевистской хитростью: другой, право же, таких "штучек" не выдумал бы... Рядом с Комитетом была с первых же дней организована Всероссийская комиссия по борьбе с голодом при ВЦИКе. Расчет прямой: кто из приезжих из провинции сразу разберет, где Комитет и где Комиссия? Когда Комитет организовал газету "Помощь", сов. газеты объявили, что будет издаваться властью газета "На помощь"! Все это хитрости мелкие. Но я хорошо помню, как угнетающе действовали эти выходки, какие суждения о "неблагородстве" власти в заключенном соглашении они вызывали.
И вот, однажды, -- в самом начале работы Комитета, -- в темном коридоре нашего помещения, раздался какой-то шум и топот многих ног. Я растворила дверь и увидела картину: человек шесть красноармейцев, с саблями наголо, движутся кучкой по коридору, что-то неся. Что это такое? Что за воинство? Спрашивают, где приемная Комитета. Указала. Иду в президиум, сообщаю об этом воинском нашествии. Затем возвращаюсь в приемную и вижу мирнейшую картину: стол, за столом наш кассир и против него какой-то красный офицер. Весь стол завален бумажками (деньгами); кругом стола стоят красноармейцы, опять-таки, с шашками наголо. Кассир молча считает деньги.
-- Двадцать пять миллионов? -- говорит он.
-- Да, 25 миллионов, -- отвечает офицер.
-- Как записать их?
-- Запишите: от имени Реввоенсовета -- Общественному комитету.
Это пожертвование произвело в Комитете сенсацию. Во главе Реввоенсовета, как известно, стоял тогда Троцкий, один из влиятельнейших представителей власти в 1921 г.
Вечером, в заседании Президиума, докладывают об этом пожертвовании.
-- Что такое? -- спрашивает Каменев, как будто не поняв, о чем идет речь.
Повторяю доклад.
-- Это -- несомненная ошибка, -- говорит он. -- Пожертвование занесли не туда. Оно предназначается не Комитету, а Комиссии при ВЦИКе... Во всяком случае, подождите заносить в книгу... Я справлюсь... Говорю же вам, что это -- ошибка...
На другой день от него звонят. Нет, не ошибка... Пожертвование -- Комитету. Его так и надо занести в книгу: от Реввоенсовета.
Комитету так и осталось неизвестным, каким образом столь монолитная партия не сговорилась тогда в столь щекотливом деле.