Через несколько дней к одному из членов Комитета явился посланец от генерала Брусилова.
-- Генерал болен и очень жалеет, что не может говорить с вами лично. Я передаю вам его поручение. Он просит записать его в члены Комитета и сообщить вам, что он и, вероятно, многие его сослуживцы по Красной армии, примут самое деятельное участие в работах Комитета.
-- Позвольте передать через вас генералу Брусилову добрый совет, -- ответил посланцу этот член Комитета: -- будет неизмеримо правильнее, если Красная армия совсем не вмешается в это дело. Это, впрочем, мой личный совет и мое личное мнение. Комитет по положению своему не имеет права никому закрывать дверей... Но это мое мнение передайте генералу... Пусть он решит, уместен совет или нет...
Посланец пристально посмотрел на говорившего, точно что-то соображал.
-- Разве вы считаете совсем неполитическое дело комитета опасным? Или для Комитета опасным прикосновение генералов Красной армии? Ведь, идет же Комитет в контакте с церковью?...
-- Позвольте ваши недоумения оставить не разъясненными... Передайте генералу Брусилову мое мнение без комментарий... А как он поступит, это его дело.
Больше никто от генерала Брусилова не приходил. И сам он в члены Комитета не записался. Таким образом, Комитет остался в "контакте" лишь с Реввоенсоветом...
Финансы комитета
Ленин весьма часто говорил: "Ошибка коммунаров во Франции 1871 г. была огромна: они не осмелились овладеть банками. Комиссар финансов Коммуны, Бэслей, не национализировал банки и этим поставил Коммуну в зависимость от буржуазии". Большевики этой "ошибки" не сделали и потому явились господами положения не только в политической области, но в области всей экономики. К 1921 г. никто из нас не владел ничем: все были нищими. Никто также не имел возможности не служить, т. е. быть свободным настолько, чтобы отдавать свое время делу благотворительности. Как мог работать Комитет, нуждавшийся в деловом аппарате, не имея на это никаких средств? Надо сказать, что это было одно из самых тяжких затруднений Комитета. При начале работы большевики это затруднение поняли и ассигновали 520 млн руб. пособия, которое затем должно быть возвращено из собранных Комитетом пожертвований. Конечно, в самом этом факте нет ничего неприятного по существу: все благотворительные организации за границей, да и у нас, в России, всегда часть собираемых средств тратили на содержание аппарата. И при сколько-нибудь нормальных отношениях с властью это обстоятельство не могло бы быть использовано злостно; не могло бы быть и прикосновения к нему грязными руками и ядовитыми языками. Тем более, что сами члены Комитета понимали все неудобство такого "пособия" и всемерно стремились обеспечить Комитету самостоятельную финансовую базу. В "Помощи" была напечатана статья H. H. Кутлера, в которой он обсуждал именно этот вопрос -- финансы Комитета. Он писал: "Правительство ассигновало пособие в 520 млн руб. Этим Комитету была обеспечена возможность немедленно приступить к работе, не задерживая ее до тех пор, пока Комитет соберет собственные средства. Комитет с особой неохотой прибег к этой помощи, ибо задача Комитета не черпать средства из государственной казны, а, наоборот, привлечь в делу помощи голодающим иные, дополнительные средства сверх тех, которыми могла бы располагать для этой цели государственная власть. Население России оскудело; преобладающее большинство его испытывает стеснение в самом необходимом. И, тем не менее, надежда на помощь иностранцев не должна умалять рвения самих русских людей: было бы странным предположение, что иностранцы отнесутся к нам с горячим сочувствием в то время как сам русский народ равнодушен к своей беде".
Вот какие соображения заставили Комитет еще до поездки его делегации за границу обеспечить его работу для сбора пожертвований внутри страны. Повторяю, все это понятно и нормально при... честном отношении обеих сторон к объективному положению вещей. Но как раз этот пункт -- финансы комитета -- и был использован в демагогических целях с особой бесчестностью руководителем тогдашней печати, Стекловым. Писался ряд статей о том, что Комитет, прежде всего, получил от советской власти полмиллиарда рублей, а сам собрал пожертвований всего лишь 60 млн руб. Явный убыток для голодающих... Все это писалось после гибели Комитета -- в оправдание его уничтожения. В одной из газет (от 4-го сентября 1921 г.) появилась статья, выливавшая целые ушаты грязи на погибший Комитет. Она характерна потому, что в этом же тоне писали и все другие газеты, получившие "социальный заказ" на дискредитирование ненавистного учреждения. Комитет, как известно, существовал немногим более месяца (с 21 июля до 28 августа), главная его надежда на сборы была связана с пожертвованиями за границей, и, тем не менее, как гласит протокол пленарного заседания Комитета, под председательством Каменева, к 13-му августа пожертвований поступило не на 60, а на 350 млн руб. (доклад М. В. Сабашникова). И, тем не менее, официальная газета писала: "Однако Всероссийский комитет помощи голодающим, в просторечии именуемый обывателем "Прокукиш", занимался всем, чем угодно, но только не голодом. За почти 2-месячное существование он, по собственному отчету, собрал только 60 млн руб., в то время, как испрошенная им правительственная субсидия превышала полумиллиард. За тот же срок "Известия" собрали вдвое большую сумму. Моральный авторитет российской буржуазной "общественности" в переводе на язык цифр оказался "вдвое дешевле" авторитета коммунистической газеты. В итоге на сей операции с общественностью советская казна потеряла около 450 млн рублей... Зато "организация общественных сил" шла вовсю. Создавались комитеты и заводились уполномоченные, устраивались студенческие секции и даже привлекались к делу бойскауты в качестве курьеров для господ членов комитета. На пожертвованные деньги была заведена газета "под Русские Ведомости" во главе с ренегатом Осоргиным в качестве редактора, свершившим полный круг от вооруженного восстания 1905 г. до поддержки корниловщины в 1917 г. Первый номер газеты был выпущен с соблюдением приличий; во втором и, волею пролетариата, последнем, приличия уже не считали нужным соблюдать. Появились корреспонденции, статьи и фельетоны, где вопрос о голоде пытались перенести на политическую почву и пробовали устроить некий наскок на большевиков и самую революцию. "Общественные деятели" добились, чего им было нужно, и заполучили в свои руки печатный орган для завуалирования агитации против советской власти. "Коробовский"8 проект борьбы с голодом с места в карьер, от Краснокрестной работы переходит к политически-экономическим и политическим вопросам, предусматривая право передвижения хлебных грузов для оптовых торговцев, отмену соляной монополии (правда, частичной, очевидно, в первое время) и критики налоговой политики Республики".