Комитет долго и старательно подбирал прежде всего личный состав делегации. Разнокалиберный состав его не мог, конечно, сделать этот выбор с большим единодушием: людей с бесспорной для всех авторитетностью в России всегда было мало, -- если они вообще были... После жарких дебатов и перестановок установили, наконец, ее состав. Конечно, прежде всего должны были войти инициаторы всего этого дела: ответственность делегации была огромна, -- им и надо было взять ее на себя. H. M. Кишкин решительно отказался ехать за границу по соображениям и личным, и общественным. Он до 1921 года непрерывно сидел по тюрьмам, здоровье его было сильно расшатано, сердце работало плохо. А кроме того, кто-нибудь из инициаторов непременно должен был остаться во главе Комитета, чтобы держать связь с делегацией и с властью именно в том духе, как это было нужно. Выбрали, поэтому, двух других инициаторов, С. Н. Прокоповича и меня. Один должен был ведать всей экономической частью пропаганды заграницей, а другая -- как член Лиги спасения детей (тогда уже скончавшейся), -- вопросом о детях голодающих губерний. Совершенно бесспорным членом делегации оказался покойный граф Л. А. Тарасевич: его тесные связи с медицинским миром за границей были всем известны. От кооперативов вошел глава Московского народного банка М. П. Авсаркисов, затем дочь великого отца А. Л. Толстая, имя которой в связи с квакерскими организациями также могло быть полезно при сборах пожертвований.
Эту пятичленную делегацию надо было возглавить лицом и именем, лояльность, корректность, беспристрастие и известность которого за рубежом были бы вне сомнений. Долго выбирать не пришлось: лучшим главой делегации -- и даже по признанию власти -- был, конечно, бывший председатель второй Государственной думы, Федор Александрович Головин. Эту тяжелую обязанность он и принял на себя с "тяжелым сердцем" -- как говорил он сам, -- но с полным пониманием положения.
В качестве секретаря и управляющего делами, сформировавшаяся делегация пригласила С. А. Бенкендорфа, сына покойного русского посла в Англии. Он прекрасно знал языки, обычаи и нравы правящих кругов, с которыми делегации неизбежно пришлось бы столкнуться9.
После выборов, делегация немедленно занялась выработкой инструкции, которая должна была затем быть утверждена Комитетом и властью, и которой регулировались бы ее действия за границей. При окончательной редакции этой инструкции нам пришлось весьма резко столкнуться с покойным Красиным, которому поручены были переговоры о ней со стороны власти. В этой же инструкции отразилась -- как в зеркале -- и сложность положения, в которое попадала делегация, уезжая в Европу из страны с непризнанной и не признаваемой властью...
Всего в инструкции было 72 пункта. Самыми характерными пунктами было следующее: "Делегация действует самостоятельно, но устанавливает контакт с советскими миссиями за границей, систематически осведомляя их о ходе своих работ, координируя при их содействии свою деятельность с деятельностью других подобных организаций". "Делегация составляет единое целое и подчиняется своей внутренней дисциплине. Никакие индивидуальные интервью ее отдельных членов с кем бы то ни было не допускается". "В своих выступлениях за границей делегация не касается политических вопросов и не передает, ни правительству, ни Комитету никаких предложений о пожертвованиях, связанных с какими бы то ни было политическими условиями". "Равным образом делегация не принимает и не передает никаких поручений или обращений к советской власти, не имеющих непосредственного отношения к помощи голодающим". "Члены делегации могут быть в любое время отозваны или самим Комитетом, или соответствующими органами власти".