Конфликтов нечего было искать, или пытаться их предупреждать: они плодились и вспыхивали непрерывно, ибо сама основа свободной общественной работы была противна и нестерпима всему духу тогдашнего режима. Комитет хорошо это понимал и с нетерпением ждал лишь одного: двинутся ли Европа и Америка на помощь погибающим людям? Ибо свою собственную роль он считал сыгранной: заверение и его, и Патриарха Тихона о том, что голод не выдуман большевиками, -- всему миру было дано. Все остальное, все эти нагромождающиеся конфликты были мелочью, пустяками...
Америка появляется
В Комитет числа 12-13 августа была доставлена рижская газета "Сегодня". В ней крупным шрифтом было напечатано: "Приезд американского представителя г-на. Броуна. Переговоры с советской властью о помощи голодающим". Это были посланцы Гувера и деятели АРА. Американцы требовали вложения в это дело со стороны сов. власти 10 000 000 долларов. На этом и шел торг. С мистером Броуном торговался Красин. В той же "Сегодня" было напечатано интервью с Броуном. Приблизительно оно гласило так:
-- Будете ли вы входить в сношения с Общественным комитетом помощи голодающим?
-- В свое время, отвечал Броун, мы войдем в сношения и с ним. Но прежде всего нам надо договориться с сов. властью... Без этого наша помощь невозможна...
Члены Комитета с удовлетворением выслушали этот разумный ответ иностранца. И он понимал, -- как и инициаторы Комитета, -- что "вопреки" советской власти этого дела ни делать, ни сделать нельзя. В книге Фишера12 описаны мучения членов АРА, с самоотверженностью занимавшихся спасением человеческих жизней "под руководством" чекиста Эйдука, назначенного диктатором над транспортом и продовольствием для голодающих. Но, ведь, американскую организацию нельзя было уничтожить так, как уничтожили свою, отечественную...
Дня через три-четыре после приезда Броуна в Ригу мы узнали, что соглашение достигнуто и что американские транспорты уже движутся в Россию... Резюме этого огромного события дал опять-таки покойный H. H. Кутлер:
-- Ну, а нам теперь надо по домам... Свое дело сделали. Теперь погибнет процентов 35 населения голодающих районов, а не все 50 или 70... Слава отважным американцам!
-- Все примолкли... Старый финансист и экономист назвал страшную цифру гибели русского народа даже и при помощи Америки. И все наши собственные горя и "конфликты" показались такими ничтожными и не стоящими глубокого внимания...
Уехали...
Как только было заключено соглашение с американцами, тон советской прессы резко изменился: в соглашение с советской властью входит могущественная Америка! Это -- лишь первый шаг... Затем "с нами хотят торговать" и вообще дела теперь пойдут иначе... Теперь остается лишь прикончить с Комитетом помощи контрреволюции, с этой занозой в крепком советском теле. Надо только найти форму... Как известно, творчество "форм" приканчивания с нежелательными элементами у большевиков достигает высокой виртуозности: лишь бы наметить жертву, а форма-- дело маленькое. И форма нашлась...
18-го августа вечером делегация должна была выехать. Но паспорта лежали в канцелярии, и не было валюты. Секретарь делегации был отправлен закончить все эти технические дела. Он ушел утром. Однако, как я уже говорила, настроение делегации было таково, что -- если бы он вернулся с паспортами и валютой -- вышла бы задержка: никто не укладывал вещей, никто не верил уже в этот отъезд. Это было даже не предчувствие. Это была уверенность, вытекавшая из понимания обстановки. В два часа дня в Комитет явился посланный из ВЦИКа: принес бумагу. В этой бумаге сообщалось о только что состоявшемся постановлении ВЦИКа: предложить Комитету отложить посылку делегации за границу и сосредоточить все силы на непосредственной работе в голодающих районах путем посылки туда членов Комитета в целях распределения продовольствия, руководства питательными пунктами и т. д.
Эта бумага никого не ошеломила. Надо было только поступить так, чтобы всемогущая власть почувствовала разницу между "соглашательством" и соглашением. Комитет этой бумагой ставился на колени; его самостоятельная работа прекращалась; его воля парализовалась распоряжением сверху и требованием беспрекословного повиновения; заключенное соглашение -- расторгалось, нарушалось самой властью. В сущности, для президиума было ясно, как надо было поступить. Неясно было одно: как отнесутся к неповиновению ВЦИКу члены Комитета ввиду крайней опасности подобного акта.