* * *
Бутоны цветов
на ветках уже набухли —
прямо в небесах…
* * *
* * *
На посох присев,
серебристым теплым сияньем
бабочка лучится…
* * *
Одуванчики —
большие шары так похожи
на облачка в небе…
* * *
Устали цвести —
и легли отдохнуть немного
желтые нарциссы…
* * *
Иду, погружен
в несмолкаемый рокот ливня —
свежая зелень…
* * *
Прижался лицом
к стеклянной двери веранды —
дождь в лунных бликах…
* * *
* * *
Кончается год.
Оглянувшись назад, итожу
все свои хайку…
Сайто Санки
* * *
Хиросима —
сосна в вечерних тенях
умирает стоя…
* * *
Хиросима —
увидел яблоки
и дышать стало легче…
* * *
Лотосы после зимы —
пришла пора им встрепенуться,
и все встрепенулись…
* * *
Осенний сумрак —
вот и скелет большой рыбы
море смыло волной…
* * *
Клюем понемногу —
человек с вырезанным желудком
и воробьишко зимой…
* * *
Какое лицо!
Упавшее пугало в поле…
* * *
Люди так далеки —
а близко лишь вешний месяц
да кончина моя…
Маэда Фура
* * *
Верещанье цикад.
Со мною чай распивает
тень моя на стене…
* * *
Плакучая ива —
а за ней идет почтальон
с утренней почтой…
* * *
Холода весной.
Постелю сегодня в два слоя
Медвежьи шкуры…
* * *
Бушует буран —
то появится, то исчезнет
одинокий путник…
* * *
Пришел напиться —
а колодец весь укрыт
белесой дымкой…
* * *
В просторах небес
луна весенняя светит —
тени деревьев…
* * *
Только и всего —
пара томиков стихов,
свеча вешней ночью…
* * *
* * *
На узкой тропе
рядом с крупом рабочей клячи —
цветок фиалки…
* * *
Белых камелий
просвечивают цветы
в зарослях бамбука…
* * *
Возле лачуги
кожу сменила змея
посреди полей…
* * *
Летят с высоты
соловьиные звонкие трели
меж криптомерий…
Фукио Сиба
* * *
Белые гребни,
накрытые пеленой, —
туман над морем…
* * *
Храм в горной глуши —
над камнем надгробным нависли
цветущие ветви…
* * *
Люди вошли,
за собой у ворот оставив
позднюю весну…
* * *
Остатки снега —
но уж ветки яблонь в саду
полны цветами…
* * *
вернуться
15
Колокольчик-фурин с полоской бумаги, которая колышется от дуновения ветра, вызывая мелодичный звон.
вернуться
16
Кваканье лягушек весной на заливных полях в Японии исторически воспринималось как мелодичное пение.