Саспенс бросает вызов
Перед вами, читатель, сборник рассказов, в котором представлены американские и английские авторы. Однако все эти рассказы не совсем обычные. Они представляют собой малоизвестный в нашей стране остросюжетный психологический жанр, именуемый на Западе литературой «саспенса». В переводе на русский язык слово «саспенс» означает — напряжение, волнение, беспокойство.
Скажем прямо: книги этого жанра успешно состязаются с телевидением, кинематографом и видеосалонами. Они возвращают людей к чтению, очень часто буквально отрывая их от экрана. Этот жанр литературы при всей его приключенческой увлекательности приучает читающего вдумчиво размышлять над хитросплетениями судьбы, побуждает к психоанализу собственного прежде всего поведения, а также образа жизни и поступков других членов общества. Причем законы жанра очень строги: при кажущейся простоте рассказов, их сюжеты на стадиях завязки и развития как бы бросают вызов воображению читателя, которому не так-то просто угадать конец каждой истории. Иными словами, кульминационная развязка всегда несет в себе свойство неожиданности. Поэтому можно с полным основанием сказать, что каждая новелла в жанре «саспенс» — это своеобразный маленький психологический детектив.
Рассказы могут вас потрясти, а слабонервных даже испугать… И, все же, прочтя сборник серии «ДПИ» — детектив — приключения — интрига, вы с нетерпением будете ждать следующего выпуска. И ваши ожидания, несомненно, оправдаются.
Уиллард Маш
Общение с духами
Время от времени Доминик напоминал себе, что человек, отображение которого он видел в зеркале, висевшем над стойкой бара, — это никто иной, как он сам. Доминик ничего не имел против самого себя. Просто сегодня выпивка не оказывала воздействия. Это казалось ему греховным и постыдным, поскольку по значимости для мужчин он ставил спиртное на второе место. После, разумеется, женщин. Потребляемое с умом спиртное помогало видеть мир в розовом цвете, забыть о неприятностях, поднимало настроение и, вообще, подслащало любую горькую пилюлю. Но сегодня выпивка почему-то не сотворяла ни одно из этих чудес.
Доминик критическим взглядом окинул человека в зеркале. При определенной снисходительности он мог сойти за примелькавшегося киногероя из итальянских фильмов, чуть полноватого, слегка стареющего. Не столь красивого, как это требуют стандарты Голливуда, но, все же, мужественного, грубоватого, без излишнего лоска. Что-то вроде натурального драгоценного камня, так и не отшлифованного руками мастера. Но снисходительность нуждалась в воображении, что, в свою очередь, требовало умственных усилий. От чего в конечном итоге спиртное и должно избавлять мужчину.
Ощущение скуки не проходило. Если бы находиться на дежурстве, это еще можно было бы вынести. Но в выходной день скука казалась почти преступлением.
Она началась с дождя, нет, не с того приятного дождя, когда хочется взять книгу в руки и почитать, сидя у камина. Такое тягостное чувство принес ему нудный моросящий дождь, подобный, наверное, тому, который преследовал после потопа Ноя во время его тридцатидевятидневного скитания по морю. И сводил с ума своей бессмысленной монотонностью.
Обуреваемый скукой Доминик после полудня покинул свою холостяцкую квартиру и направился в ресторанчик Германа. В мрачном настроении, он предложил хозяину, радушному и толстому датчанину, сыграть в кости. Схватка оказалась жестокой. Доминику ни разу не повезло. И каждый раз при проигрыше он выпивал оплаченную предварительно порцию виски и впридачу покупал у Германа сигару, чтобы тут же вручить ее тому же Герману в качестве приза. Через полчаса у хозяина в кармане оказалось столько сигар, что ими можно было одарить всех курящих мужчин, волнующихся в приемной какого-нибудь родильного дома. Сегодня тот день, подумал Доминик, когда не выиграть ничего, даже пустякового спора.
Взглянув снова в зеркало, он увидел, как сидящий напротив человек допил свой бокал, пренебрежительно кивнул головой удачливому в игре датчанину и сполз со стула. Пить виски лучше дома, решил Доминик, — и дешевле. Поскольку спешить было некуда, он, не торопясь, побрел в сторону дома по какому-то незнакомому переулку. Где-то на полпути он вдруг увидел объявление и почувствовал, что к нему возвращается удача.
«Мадам Зорита. Консультации по спиритизму».
Объявление, очевидно, недавно написанное свежей краской и четкими буквами, было приклеено со внутренней стороны оконного стекла на первом этаже, где располагалась квартира. Насвистывая, Доминик поднялся по скрипящим ступенькам и нажал на кнопку звонка.
Дверь открыла неожиданно быстро молодая женщина среднего роста, темноволосая, одетая в сшитый на восточный манер халат-кимоно. Чересчур серьезное выражение на лице — очень миловидном, — казалось, не соответствовало ее характеру.
— Вы и есть «мадам»? — осведомился Доминик.
— Да, я и есть мадам Зорита, — ответила она сухо. — Входите, если желаете.
Она проводила его в небольшую гостиную. Здесь отсутствовала какая-либо мебель за исключением карточного столика, торшера и двух кресел. Столик был покрыт темным вельветом, на нем находился круглый стеклянный сосуд, похожий на тот, в котором обычно содержат декоративных рыбок. Двойные двери, ведущие в остальные помещения квартиры, закрывала толстая портьера. В спертом воздухе пахло ладаном.
— Может быть, вы присядете?
Доминик опустился в кресло. Молодая женщина устроилась напротив и спросила:
— А теперь скажите мне, что вас беспокоит?
— Беспокоит? — удивился Доминик. — У меня все в порядке.
На лице женщины проявились нерешительность и смущение.
— Хотите ли вы попросить о чем-нибудь духов?
— О, духов, — вздохнул облегченно Доминик. — Разумеется, думаю, я могу поставить перед ними одну-две задачки.
— Хорошо, обычное общение будет стоить вам пятьдесят центов. Более детальное — доллар.
— Вы имеете в виду, что можете вызвать разного сорта духов?
— Дело не в этом, — женщина, казалось, без видимой причины слегка рассердилась. — Речь идет о более глубоком общении.
— О, я понимаю. Мне кажется, я нуждаюсь в более глубоком общении.
Доминик протянул ей долларовую бумажку, и она спрятала ее в складках кимоно. Видеть, как она это делает, уже стоило доллара — решил Доминик — и окинул взглядом пустую комнату.
— То, что мне нравится, — заметил он как бы мимоходом, — так это то, что общение с духами, как кажется, не приносит вам сверхдоходов.
Она смущенно улыбнулась и потянулась к кнопке выключателя торшера. Комната внезапно погрузилась в темноту. Только из стеклянного сосуда каким-то образом исходил слабый свет. Постепенно он вновь различил черты ее лица — с полными губами, изящно симметричное, обрамленное чуть поблескивающими прядями черных волос.
— А теперь, о чем мы будем беседовать с духами? — В темноте ее голос звучал мягко, с теплотой.
— Нельзя ли узнать их мнение, какая лошадь придет первой к финишу в пятом заезде на рысистых испытаниях завтра в Санта Аните?
— Духи не интересуются азартными играми, — строго ответила она.
— Азартными играми? — отозвался Доминик. — О каком азарте может идти речь, если они заранее знают победителя?
— Извините. Но я могу помочь вам пообщаться с духами только в том случае, если вы будете задавать вопросы духовного характера. — Мадам Зорита неловко зашевелилась в кресле. И если вы не будете мне помогать, мысленно не настроитесь соответствующим образом, ничего не выйдет. — И добавила почти с отчаянием: — У вас есть кто-нибудь в потустороннем мире, кого вы хотели бы о чем-нибудь спросить?
— Дайте подумать. По правде говоря, у меня мало знакомых среди мертвых.
— Вспомните прошлое. Может быть, кого-нибудь из вашего детства…