Я перебил девушку и спросил:
– Во сколько похороны?
– В два часа дня.
Я бросил взгляд на наручные часы, время – 12:45. Кладбище в нашем городе было одно, дорога до него отнимет у меня минут тридцать, не больше. Что-то подсказывало, что я должен там быть. Возможно, мое присутствие немного успокоит Рейчел. Я хотел самолично убедиться, что она в норме.
– Хорошо, скажи Рейчел, что я приеду.
– А можно я тогда не поеду? Не очень люблю кладбища и все эти церемонии. Ну не мое это, я лучше дома останусь и…
– Можешь не ехать.
– Фух, отлично. А то я подумала…
Серена всегда выдавала информацию автоматными очередями. В основном ту, что не следовало бы говорить в тот или иной промежуток времени. Мне пришлось снова перебить ее.
– Спасибо, – сказал я, сбросил вызов и убрал телефон.
Я выглянул в коридор и увидел, как к кабинету мэра приближаются две фигуры. Я безошибочно узнал в них Тони и Бенджамина Алленов. Я пошел им навстречу, мысленно успокаивая себя, ведь меня так и подмывало расквасить физиономию Тони. Он не смог выполнить даже банальный приказ «Ничего не делать». Порой я сомневался, действительно ли Тони сын Бенджамина. Они отличались друг от друга как небо и земля, во всем. Бенджамин – властный, безапелляционный, с характером таким твердым, что можно только позавидовать. И Тони не более чем избалованный мажор, изнывающий от безделья.
Бенджамин кивком пригласил меня в кабинет. Я первым переступил порог, за мной последовал Тони и последним вошел мэр. Тони с ублюдской улыбкой демонстративно уселся на ближайший к креслу Бенджамина стул. Он зачем-то все время пытался со мной соревноваться, что не имело никакого смысла. Он – сын Бенджамина, а я на него работаю. О каком вообще сравнении может идти речь? Однако Тони так не считал и постоянно пытался показать мне свое превосходство. На что мне всегда было наплевать.
Я остался стоять, не собирался я вести долгие беседы. Бенджамин тоже не спешил садиться, встал напротив меня, но смотрел куда-то в сторону окна. Я не мог ничего прочитать по его лицу, но был уверен: он что-то тщательно обдумывал. Все так же не глядя на меня, он заговорил:
– Ко мне на днях приходил Тобиас и сказал, что я должен рассказать тебе о Лорел.
Снова этот старик.
– Ты и так уже сказал мне о том, что Лорел – носитель чистой крови. Что я могу еще услышать нового? – спросил я и посмотрел на часы.
– Например, что твои попытки ее спасти бесполезны. Сейчас у нас есть более глобальные проблемы, – влез Тони и откинулся на спинку стула.
Я смотрел на него и тихо ненавидел. Он ведь тоже ее сын. Как он может смотреть на мучения Лорел и ничего не делать? Он ведь всю свою жизнь наблюдал, как истязают женщину, которая его родила. Мое внимание привлек голос Бенджамина.
– Твоя мать больна, – сказал он.
– Моры не болеют.
– Это заблуждение. Такое случается, но крайне редко и только у представителей чистой крови.
Я молча смотрел на Бенджамина. Он тяжело вздохнул, достал из кармана брюк черную флешку, подошел к столу и воткнул ее в ноутбук.
– Тобиас предупредил меня, что ты не поверишь моим словам. – Бенджамин не смотрел на меня, он что-то нажимал на клавиатуре. – Ты всегда пытался спасти свою мать, хотя это никогда не требовалось. Однако вскоре тебе придется спасать ее не от меня.
– А от кого же? – спросил я.
– От людей.
Он развернул ноутбук монитором ко мне. Качество видео оставляло желать лучшего, но и его хватало, чтобы разобрать происходящее. Я увидел Лорел в белой одежде, выпачканной в крови, она плакала в объятьях незнакомого мне мужчины. Она практически не изменилась с тех пор. Мужчина трогательно пытался ее успокоить. Через мгновение Лорел резко вскинула голову и посмотрела ему в глаза, а он ласково провел ладонью по ее щеке. Она что-то говорила ему, но звук камера не записала, а разобрать слова по губам не удалось. Потом она замолчала. Я смотрел, как мужчина замерзает, пока он не упал. Его кожа посинела, глаза превратились в льдинки, безжизненные и пустые, волосы, ресницы и брови покрылись инеем. Лорел какое-то время смотрела на тело отсутствующим взглядом, а потом закричала и принялась рвать на себе волосы. Потом она упала на колени и начала толкать его, словно пыталась привести в чувство. Вот только после такого не выживают – она до последней капли выпила его энергию, и теперь ему уже ничего не смогло бы помочь. Спустя некоторое время в замерзшую комнату вбежал Бенджамин. Я видел, как он с силой сжал пальцы в кулаки, но, взяв под контроль эмоции, начал успокаивать маму. Он сел прямо на пол рядом с ней, Лорел припала к его груди и продолжила плакать, это я мог понять по тому, как беззвучно вздрагивало ее тело. Он держал ее в руках с благоговейной нежностью, и это не соответствовало ничему из того, что я о нем знал. Неужели…