Когда я открыла глаза во второй раз, на меня снова светила эта чертова яркая лампа. Я не могла отвернуть голову, что-то словно тисками держало ее в одном положении. Я водила глазами из стороны в сторону, но видела только белые стены и край капельницы, которая, вероятнее всего, вливала в меня лекарство.
Я прикрыла веки, но в этот раз меня не унесло в забытье. А я так на это надеялась. Каждой клеткой своего тела я чувствовала агонию, – казалось, что все кости сломаны, а внутренности превратились в желе и кочуют по всему организму так, как им того хочется. Только сейчас поняла, что дышу я не сама, а мой рот открыт. Я подняла опухшие веки и посмотрела вниз. Увидела прозрачную трубку шириной в два пальца, благодаря ей в мои легкие поступал кислород. Я устала. Успела подумать: «Почему я здесь одна? Где мои родные?» – и снова погрузилась в искусственный сон.
И в очередной раз я открыла глаза. Не знаю, сколько времени прошло, но эта идиотская лампа по-прежнему светила ярче солнца.
Кто-нибудь, пожалуйста, выключите свет!
Боль никуда не делась, она теперь стала частью меня. Я мечтала, чтобы все закончилось. Не могла больше испытывать ужасную агонию, которая огнем разливалась по венам. Хотела кричать, биться в истерике и молить, чтобы вырубили эту адскую лампу. Но единственное, что я могла, – просто смотреть в потолок.
– Она пришла в себя, – сказал незнакомый женский голос.
Да я не первый раз уже прихожу в себя. Где же ты была раньше?
– Доктор Дикинс, она меня сейчас поймет? Услышит?
До моего слуха долетело какое-то шуршание, словно кто-то листал книгу или блокнот. Через несколько секунд я услышала низкий мужской голос:
– Можешь попробовать. Но, думаю, она ничего не запомнит. С ее увечьями… скорее всего, мы зря тратим время. Их машину смяло, словно консервную банку, я удивлен, что пациентка вообще открыла глаза.
Передо мной склонилась девушка, и я даже обрадовалась, потому что она немного загородила лампу. На вид медсестре было примерно двадцать семь лет, короткие русые волосы собраны в идеально прилизанный хвост. Глаза серого цвета вглядывались в мое лицо, словно что-то искали.
– Рейчел, если вы слышите меня, моргните два раза.
Я моргнула дважды, и на ее лице появилось странное выражение – то ли улыбка, то ли гримаса скорби и сожаления.
– Вас привезли к нам два дня назад. Это чудо, что вы пришли в себя. Рядом с вами постоянно дежурят мама и брат, но первым приехал ваш жених. Врачи считали, что вы не выживете, однако вы боец. Организм борется, и все же, несмотря на это, вы не сможете больше ходить.
Что?
– Боже, Бетти, кто так резко сообщает? А если она в себе? Да она нас засудит за некомпетентность и нарушение врачебной этики, – недовольно и взволнованно произнес мужской голос.
Что? Не смогу ходить? Мужчина что-то говорил мне, но я больше не обращала внимания на его слова. Я смотрела на девушку и думала о том, что сказала она. Я не буду ходить. Кажется, я почувствовала слезу, которая сползала по щеке, или мне только казалось? Я ни в чем не была уверена. Консервная банка? Что я вообще делаю в больнице? Жених? Приходил Винс? Что происходит?
По движению губ девушки я догадалась, что она мне что-то говорит. Я же пыталась скинуть с себя ворох вопросов.
– Вы не переживайте, я уверена, что вы справитесь, – прошептала девушка и исчезла из поля моего видения.
Стой! С чем справлюсь?
О чем она говорила? Боже. Краем глаза я увидела, как медсестра воткнула шприц в капельницу, и через минуту я снова погрузилась в сон. Но он не был спокойным… Агония терзала меня, пока я не проснулась, но и пробуждение не принесло освобождения от боли, она усилилась во сто крат. Я уже не понимала, где я, кто я и что со мной происходило. Помнила только, как меня кто-то держал, а я дико кричала и билась в истерике.
Я молила о том, чтобы это прекратилось.
Я не хотела больше жить.
Адам
Пошел седьмой день после аварии на реке Фрейзер. Семь суток, как я вколол Рейчел кровь, которую заботливо привез и передал Бенджамину Тобиас в момент своего последнего визита. Если бы не эта кровь, то Рейчел умерла бы, не приходя в сознание. Ее всю переломало, осколок лобового стекла прорезал подушку безопасности и вонзился ей в грудь… Он практически задел сердце. Она потеряла очень много крови. Для человека – катастрофически много.
Как бы это бредово ни звучало, но в тот день все сложилось по-своему неплохо. Люди из машины, той самой, которая застряла на мосту, как раз вызвали спасателей, и те приехали спустя считаные минуты после того, как машина с Тони и Рейчел улетела в реку. Тони так и не нашли. Я до сих пор уверен, что ублюдок жив и смог выбраться из машины, бросив ее умирать.