– Что это? – спросила я у Адама.
– Столб для поклонения, – ответил он.
– Поклонения? Морам?
– Нет, чему-то более возвышенному, – сказал Адам и пожал плечом. – У каждого свой бог.
Толпа за нашими спинами разрасталась. Серена держала Тони под руку, он что-то говорил ей и отлично справлялся с ролью влюбленного. До этого я ни разу не видела у него подобного взгляда, словно он смотрел на безумно вкусный и желанный десерт. Серена мило улыбалась ему, казалось, что она и вовсе перестала его бояться. Может, Тони внушил ей отсутствие страха? Надо было подумать об этом заранее и попросить, чтобы и меня загипнотизировали.
– А где же тело Тобиаса? – спросила я у Адама.
– Его нет. После смерти тело мора иссыхает, и, поверь мне, это зрелище не для слабонервных. Больше похоже на мумию, которой тысячи лет.
И все. Вот так мы и стояли. Все молчали, никто не произносил речь, не читал молитв. Но сам воздух начал вибрировать, вокруг меня происходило что-то удивительное… Не на видимом уровне, но я чувствовала это каждой клеточкой своего тела, ощущала что-то магическое и невесомое. Адам еще вчера рассказал мне, что моры не молятся в человеческом смысле слова. Вместо этого все моры, которые собрались на прощание с Тобиасом, делились своей энергией с миром. Они просто выплескивали столько энергии, что у меня перехватывало дыхание, я ощущала странные волны, которые проходили сквозь тело и покачивали его. Моры верили, что это действие поможет чистокровному переродиться в новом теле. И вот я чувствовала электрические импульсы, от которых волосы на руках вставали дыбом. Это было одновременно и чарующе, и пугающе. Словно магия…
В один момент, не сговариваясь, моры развернулись и пошли в сторону замка. Как они поняли, что пора уходить?
Бенджамин, проходя мимо нас, сказал:
– За дело.
Ушли все. Абсолютно все моры покинули площадь, и мы с Адамом остались одни в компании столба поклонения. Простояли минуту и, как только последний мор скрылся за деревьями, двинулись в сторону вертолетной площадки. Краем глаза я увидела, как Адам достал из кармана черные кожаные перчатки и на ходу надел их. Ох, не к добру это.
С каждым шагом моя решительность таяла. Я же не чудовище. Я уже тысячу раз подумала о том, что мы не должны этого делать. Спор внутри меня разгорелся с новой силой. Я остановилась и взяла Адама за руку, ему тоже пришлось притормозить.
– Мы не можем, – сказала я, вглядываясь в его голубые глаза.
– Еще как можем, – тут же ответил он.
– Но ведь не все они плохие. Двое из них не виноваты в том, что другие возомнили себя богами. Адам… У них ведь есть семьи. Семьи, которые больше не увидят своих родных. И виновниками этой катастрофы будем мы.
Адам забрал свою руку из моей хватки и взял в ладони мое лицо, секунду всматривался в глаза, потом невесомо поцеловал в губы, отстранился и сказал:
– Я все сделаю сам, на твоих руках не будет крови. Ты просто будешь рядом.
Я положила ладони поверх его:
– Но кровь будет на твоих руках.
– Поверь, я уже давно по шею в крови.
Что это значило? Но я не успела спросить. Адам снова взял меня за руку и потянул в нужном направлении. Я переставляла ноги и старалась не думать о том, что мы все беспринципные убийцы. Боже, Серена будет страшно зла, когда узнает правду.
На вертолетной площадке я насчитала как минимум пятнадцать железных машин. Мы направились к первой попавшейся, но пилота на месте не оказалось. Так мы обошли пять вертолетов. Безрезультатно. Времени оставалось все меньше и меньше. Но удача улыбнулась нам. Возле шестого вертолета стоял мор. У него были очень длинные белые волосы, которые он собрал в низкий хвост. Стоило нам подойти к нему ближе, он заговорил:
– Посторонним на площадке находиться запрещено. – Мор брезгливо оглядел нас с головы до ног. – Особенно таким, как вы.
Последнее предложение, наполненное ядом, он почти выплюнул. Адам отпустил мою руку и одним неуловимым движением достал из-за ворота своей рубашки маленькое лезвие. Оно блеснуло на солнце, и в следующее мгновение Адам бросил его. Мор не успел отреагировать, – скорее всего, он даже не ожидал, что на него нападут на острове. Острый металл впился ему в щеку. Он закричал, потянулся рукой к лицу, но Адам перехватил его ладонь одной рукой. Вторую поднес к лезвию и медленно, слишком медленно стал проталкивать острие дальше. Теперь я понимала, для чего были эти перчатки. Когда я впервые назвала Адама Киллером, я действительно думала, что он делает ужасные вещи, но потом позабыла об этом. Поглощенная просто им, я не думала о том, какой он человек. Я отступила на шаг и оглядывалась по сторонам, свидетели нам были не нужны. Нервы мои звенели от напряжения, готовые вот-вот лопнуть, но Адам словно не замечал повисшей опасности.