Блондин молча покинул кабинет. А я тут же налетел на Бенджамина с вопросами:
– Какого хрена происходит? Что они здесь делают? – Мое терпение было на пределе. Я прекрасно понимал, что Бенджамин Аллен всегда вел двойную игру. Но то, что я являлся фигурой на его доске, меня изрядно злило.
– Они теперь на нашей стороне, – сказал Аллен и тут же поправил себя: – Они и были на ней, но лишь недавно смогли присоединиться ко мне.
– Как мы можем им доверять? Я убил их родных. И если женщина из фойе этого не знает, то этот парень точно в курсе.
– Женщина, о которой ты говоришь, – Миранда. И она знает, что ты убил ее мужа. Она сама меня об этом попросила.
Полнейшая дичь.
– Зачем? – спросил я.
– Видишь ли, я долгие годы боролся с сектой моров, они стали поклонятся вымышленным богам, и раньше я думал, что все это с подачи Совета. Но оказалось, что заправлял всем этим Тобиас. Так вот, изначально я сам выслеживал тех, кто перешел грань, и убивал их, а потом у меня появился ты и стал делать грязную работу за меня.
– Какую именно грань?
Бенджамин какое-то время молчал, окунувшись в размышления с чего бы начать рассказ.
– Миранда долгие годы жила со своим мужем и не подозревала, что он состоит в секте и приносит в жертву людей и даже моров. Она узнала об этом за месяц до его смерти. Но, помимо этого, она узнала и более страшную вещь. Ее супруг, с которым они прожили вместе около ста пятидесяти лет, принес в жертву их детей. Понимаешь? Сектанты неуправляемы. Нелогичны и опасны. Представь, на что способен мор, который безоговорочно верит во что-то. На многое. Даже на убийство собственных детей. Миранда не могла сама его убить или как-то наказать, ведь ты знаешь, что женщины в сообществе моров стоят на низшей ступеньке. И она связалась со мной. А я, в свою очередь, внес его имя в список – и она осталась мне должна.
Я вспомнил фото, которое было в их доме. Женщина, мужчина, двое детей. Оно лучилось любовью и счастьем. Мне так показалось. Но на самом деле все это фальшь. Никогда не узнаешь, что руководит тем, кто может совершать такие поступки и продолжать жить дальше. Как отец может отнять жизнь своих детей? Меня и раньше не мучила совесть по поводу этих убийств, а сейчас я вообще рад, что ублюдка больше не было в живых.
– А парень из Пекина? – спросил я.
– Это брат-близнец Фрэнка. Фрэнк долгие годы пытался вытащить его из этой секты. Он бы и дальше пытался, если бы не видение.
– Видение?
– Да. Они тоже из линии Тобиаса, только очень разбавленной и довольно слабой. Эти близнецы видели действия друг друга так же, как ты видишь действия Тони.
– И что он увидел?
– Он увидел, как его брат, находясь в Пекине, похищает женщин и прячет их на складе, а потом поджигает. Таким образом его брат хотел отдать дань сомнительным божествам… И только десятки женских криков из видения заставили Фрэнка предать свою кровь и убить родного брата.
– Моими руками, – добавил я.
– Твоими руками, – согласился Бенджамин. – В тот самый момент, когда ты убивал его брата, он освободил пленных и первым рейсом покинул Пекин. К нам он присоединился только сегодня. Где он был все это время, мне неизвестно, и я как раз пытался это выяснить.
Я прогнал в голове новую информацию и понял: Бенджамин Аллен давным-давно готовился к войне, которая шла сейчас. Он один встал против секты и убирал ее приспешников долгие годы. Боролся с этим как мог. Я никогда до конца не пойму, что он за личность, но с каждым новым открытым секретом я смотрел на него другими глазами.
– И сколько лет ты этим занимаешься? – спросил я.
– Слишком долго. Но эти моры считают себя обязанными мне, и поэтому я их принимаю. – Самодовольная ухмылка появилась на лице бывшего мэра. – Я не говорю, что доверяю им. Абсолютно нет, но я уверен в том, что они выбрали выигрышную сторону.
Звучало напыщенно, в духе Бенджамина, но я надеялся, что это правда и мы действительно находимся на стороне победителя. А иначе… дело плохо.
Раздумывая над его словами, я понял, что Бенджамин делал все это не по доброте душевной: как только нам удастся убить Тобиаса, именно он возьмет правление в свои руки. Кстати, об этом.
– Как Лорел? – спросил я.
Всего за одно мгновение лицо Бенджамина осунулось.
– Сегодня ночью была очень буйной, ее пришлось связать, зато целый день она проспала.
Мне больно было это слышать. Бенджамину было больно это говорить. Она заслуживала лучшей участи, но сейчас мы не могли позволить ей употреблять успокоительные. Но как только мы избавимся от Тобиаса, то обязательно найдем решение и облегчим ее страдания. По крайней мере именно так я себя успокаивал.