— Там по-прежнему Лобановский, так, кажется, зовут тренера?
— Снова Лобановский. Он походил некоторое время в старших тренерах сборной СССР, но стоило ему проиграть один-единственный матч, как его уволили без выходного пособия.
— Что значит «без выходного пособия»? Без пенсии? Ведь он, кажется, молод?
— Это значит, что вообще хотели запретить тренировать команды высшей лиги.
— Разве такое возможно? — искренне удивился Сузуки. — Разве он совершил преступление?
— Кое-кто думал, что возможно. Но, слава богу, не все и у нас теперь решается единолично…
Мы вышли на какую-то узкую, заставленную выгородками и лотками улицу. На уровне третьего этажа по старинной, кирпичной кладки эстакаде прогрохотал поезд городской электрички. Мы перебрели улочку, вступили в полутемную прихожую и оказались внутри густо заселенного столами и людьми ресторана. Щекотали ноздри ароматы еды, было шумно, гремевшие над головой вагоны заставляли людей разговаривать громко и суетливо. Столики были заняты, и мы устроились на высоких, но удобных вращающихся креслах за стойкой, где разливали пиво, выдавали официантам блюда с пищей, вели переговоры с кухней трое ребят — двое похожих парней с утомленными, лоснящимися от пота лицами и миловидная девчушка в белом кокетливом передничке. Они с такой быстротой выбрасывали продукцию, что напоминали автоматы: ни секунды простоя, даже словом не обменяются, ни единого лишнего движения. Яша негромко сказал что-то — я и то едва расслышал, а парень, на секунду отвлекшийся к нам, успел все записать на листке-счете, что тут же положил перед нами, и уже отпрянул назад, крикнув что-то в темный кухонный зев, быстро наполнил два толстостенных бокала пивом и, бросив картонные кругляши перед нами, аккуратно опустил кружки.
— Считай, типичное японское кафе, Олег. Его держат студенты во время летних каникул, а возможно, и чуть дольше, если есть необходимость. Полный хозрасчет, видишь, им некогда даже перекинуться словом друг с другом. А еда отменная.
Мы ели что-то острое, — с пряным ароматом из морских моллюсков, с ломтиками сушеной водоросли — ламинарии, и запивали холодным пивом.
— Я сюда хожу ужинать, друзья в Токио насоветовали, и не жалею. Быстро, да и дешевле, чем в обычном ресторане.
Когда мы выбрались наружу, было совсем темно. Уличного освещения тут никогда не существовало, но зато по-прежнему светились разноцветными фонариками магазины, забегаловки, пачинко. Лица людей казались разукрашенными на манер американских индейцев, с той лишь разницей, что расцветка их постоянно менялась. Попадались возбужденные парни с бегающим взглядом, что-то бормотавшие на ходу. Они никого не замечали.
— Наркотики и в Японии не редкость, — пояснил Яша. — Конечно, не так, как в Штатах.
Я сразу будто отрезвел и забыл обо всем другом, и одна мысль застряла в мозгах — Тэд Макинрой, он же Властимил Горт, Тэд Макинрой, Властимил Горт…
Властимил Горт…
Я пропустил мимо ушей слова Сузуки, и он застопорил, и я наткнулся на него.
— Ты совсем не слушаешь меня, Олег, — обиделся Сузуки. — Где ты живешь?
— А, извини, Яша. Задумался. В гостинице «Мизуками». Это далеко, нужно на метро, и такси нет смысла брать.
— Нет, — сказал Яша. — Поедем на такси.
— Слушай, Яша. Мне такси действительно ни к чему. Я мечтаю побродить по Кобе. Ты поезжай в пресс-центр и засядь за телефон. — Яша недоуменно уставился на меня. — Мне нужно, чтобы ты разыскал одного человека. Это крайне важно, Яша, поверь мне! Его зовут Властимил Горт. Он — тренер местной школы бокса. Но единственное условие: представься как хочешь и кем хочешь, но ни у него, ни у его хозяина не должно возникнуть и тени сомнения, что парня разыскивают по какому-то пустяковому делу. Придумай, я не знаю ваших законов и обычаев, ну, скажи, что ты фининспектор, или водопроводчик, или просто вознамерился записаться в школу, чтобы пройти курс бокса… Словом, на твое усмотрение! Мне же нужно только узнать, где он обретается и когда бывает на работе. Понял?
— Не совсем.
— Я пока не стану ничего объяснять. Это, во-первых, долго. Во-вторых, без моего разговора с этим человеком все равно не поймешь. Как, впрочем, и я еще многое не понимаю. Будь осторожен: если он что-то заподозрит, то немедленно скроется.
— Почему скроется? Ты его преследуешь?
— Если б я… Словом, мне нужен точный адрес школы бокса, где работает Горт. Для ориентировки: 29 лет, классный боксер, выступал даже за сборную страны, в Японии, думаю, месяца три-четыре. Тщательно скрывает, откуда он и кто по национальности…