Хотя, конечно, лесные и кустарные заросли по Урунгу производили отрадное впечатление, сравнительно с дикостью и бесплодием окрестной пустыни, но все-таки в этих рощах весенняя жизнь проявлялась далеко не в том обилии и прелести, в каковых мы привыкли встречать это время в лесах наших стран. Певчих птиц было немного, да и те не могли вдоволь петь при частых и сильных северо-западных ветрах, господствовавших здесь в апреле. Растительная жизнь развивалась также туго, несмотря на перепадавшие сильные жары. Вообще всюду заметно было, что только благодаря влаге, приносимой рекою, на узком пространстве ее берегов приютилась небогатая органическая жизнь среди мертвого царства окрестной пустыни.
Соседняя пустыня. Эта пустыня залегла по обе стороны описываемой реки — к северу до Алтая, к югу до Тянь-шаня. В местностях, ближайших к берегам Урунгу, она несет один и тот же характер: то раскидывается необозримой гладью, то волнуется пологими увалами: лишь далее вверх по реке, в ее среднем течении, начинают появляться невысокие глинистые горки и каменистые холмы. Почва пустыни почти везде усыпана острым щебнем и нередко прорезана оврагами с сухими в них руслами дождевых потоков. Из растений только кое-где торчит уродливый кустик саксаула, бударганы (kalidium) или reaumuria songarica. Впрочем, весной растительная жизнь, правда также весьма бедная, пробуждается не надолго даже и в описываемой пустыне. По каменистым скатам холмов тогда нередко встречается ревень (rheum leucerhizum) и дикий лук (allium sp.), а в пологих ложбинах, где более задерживается влаги, цветут молочай (euphorbia blepharophylla) и тюльпаны (tulipa uniflora); здесь же, равно как иногда и в самой пустыне, внимание путника привлекается красивыми крупными листьями какого-то зонтичного растения, которое в апреле еще не цвело. Но и весенние травы встречаются лишь врассыпную или небольшими кучками и нисколько не изменяют однообразного грязно-серо-желтого фона пустыни. Общий пейзаж здесь одинаков как весной, летом, так и поздней осенью, пока не выпадет снег. Только крайности климата отмечают собою времена года: страшные зимние морозы заменяются страшными летними жарами, и подобный переход весной делается быстро, почти без промежутка. Да, много нужно жизненной энергии, чтобы в таком климате и на такой почве не погибнуть окончательно даже той злосчастной растительности, которая развивается в пустыне весной на несколько недель. Недаром многие здешние травы до того упорны в сохранении влаги, что их весьма трудно высушить для гербария.
Бедна растительность пустыни — еще беднее (в смысле разнообразия), ее животная жизнь. Даже весной, пройдя здесь целый десяток верст, только кое-где встретишь маленькую ящерицу (Phrynocephalus sp.), окрашенную как раз под цвет почвы, или непоседливого чеккана (Saxicola atrogularis, S. morio); иногда быстро пролетит с своим обычным криком небольшое стадо больдуруков — Syrrhaptes paradoxus или плавно пронесется коршун (Milvus melanotis), высматривающий добычу. Мертво, тихо кругом днем и ночью. Только частые бури завывают на безграничных равнинах и еще более дополняют безотрадную картину здешних местностей…
Площадь пустыни, как выше упомянуто, поднята от 300 до 400 футов над долиной р. Урунгу, к которой спускается то крутыми скатами, то высокими (60–80 футов) обрывами, так что долина или, вернее, рытвина, в которой течет река, резко обозначена.
Ширина этой рытвины, в низовьях Урунгу, достигает верст 15 или даже более. Затем, с поднятием вверх по реке, ее рытвина значительно суживается и, наконец, в 70 верстах от оз. Улюнгура, боковые обрывы впервые подходят к самой Урунгу, так что нередко вовсе не оставляют места для долины.
Среднее течение Урунгу. Отсюда и начинается среднее течение описываемой реки, характеризуемое обилием ущелий, по которым Урунгу иногда проходит целые десятки верст. Затем береговые обрывы, то глинистые, то, реже, скалистые, снова отходят в стороны, даже довольно далеко, оставляя место для зеленеющего оазиса. В этих оазисах, равно как и на всей средней Урунгу, растительность вообще беднее, но та же самая, что и на низовьях реки; фауна также одинакова. Вообще на Урунгу встречается явление, свойственное всем степным рекам, именно однообразие растительного и животного царства вдоль течения, часто на многие сотни верст.