Другими словами, мы хотя и наёмными и по собственному желанию, но остаёмся всё-таки рабами. Возьмём вот хоть меня. Я и грамотный, и постоянно много читающий и рассуждающий, вот, несмотря на мои тридцать лет, не могу отстать от этой беспечной жизни, не могу решиться поступить куда-нибудь письмоводителем или конторщиком. На словах мы способны на всё, а на деле. Нет у нас ни предприимчивости, ни энергии.
19 февраля (1865) у меня собрались гости, и мы весело отпраздновали этот великий день. Рассуждали только об учреждении общества домашней прислуги. Я написал уже проект. Набралось уже шестьдесят человек. Когда будет триста, тогда предполагаем открыть контору.
В марте меня призвал к себе Хр. Хр. Мейн и предложил мне поступить конторщиком на Рязанско-Козловскую железную дорогу. Я отказался под тем предлогом, что барин, Александр Петрович, болен и я не могу его оставить. У него действительно, несмотря на его богатырское сложение, подкашиваются по временам ноги, и он тогда падает. Я привык к господам, и мне жалко их оставить.
Проект свой послал Каткову и в апреле пошёл к нему. Катков меня принял, выслушал, пригласил Леонтьева[96] и, сказав ему заняться со мною, кивнул головою и ушёл. Леонтьев сказал мне, что проект мой он прочитал и нашёл его дельным и желательным. «Мы советовали бы, — говорил он, — прибавить ещё параграф о том, что членами общества могут быть также и требователи прислуги, то есть хозяева. Так как проект этот не окончательный, а еще, так сказать, созидающийся, я его теперь оглашу в печати с тою целью, чтобы публика могла сделать свои замечания и вы могли бы воспользоваться замечаниями публики при окончательном составлении проекта».
Одобряя основную мысль проекта, Леонтьев перешёл к наборщикам их типографии.
— Это ужасный народ. Неаккуратность, неопрятность, беспечность. О завтрашнем дне не думает никто. Сбережения на ум не приходят. Вот наборщики из Прибалтийского края, так те ведут себя иначе. В их квартирах есть даже и обстановка. У них во всём и чистота, и опрятность. Итак, мы за вашу мысль, — закончил он.
Читал Бокля[97]. Какой глубокий ум!
Через неделю отправился в редакцию «Московских ведомостей». Васильев показал мне корректуру[98] статьи и заявил, что напечатание её откладывается и что когда она будет напечатана, неизвестно, так как теперь газета будет переполнена другим.
Проходя по улице, я встретился с Мейном, который мне сказал, что, если я теперь же не решусь поступить на железную дорогу, впоследствии я не буду уже иметь возможность получить место, и велел зайти к нему за получением рекомендательного письма к Повало-Швейковскому, которому нужен приказчик. В тот же день, в шесть часов вечера, я явился в гостиницу «Англия» к Александру Владимировичу Повало-Швейковскому с письмом от Мейна.
— Вы от Мейна? Понимаете ли вы что-нибудь в постройках? Кто вы такой? — быстро задавал он вопросы, не ожидая ответов. — Я даю вам двадцать пять рублей в месяц. 27 апреля вы уезжаете на место. Перед отъездом зайдите и принесите паспорт, — закончил он.
Такая решительная и полная энергии речь на меня сильно подействовала, и я согласился. Мне очень тяжело было расставаться с господами, тем более что Александр Петрович чувствовал себя всё хуже и хуже. Марья Александровна и Марья Петровна дали мне на дорогу каждая по десять рублей, и я уехал из Москвы на новое дело. Через Рязань и Ряжск сначала приехал на станцию Яклемец, а потом на станцию Раненбург, где и занялся присмотром за возкою камня и за постройками. Скоро мне увеличили жалованье, и я стал получать вместо двадцати пяти уже пятьдесят рублей.
5 сентября (1866) открылось движение по Рязанско-Козловской железной дороге, и я при этом получил должность помощника начальника станции Раненбург.
Повало-Швейковский предложил переехать на работы в Киев. В Раненбурге я просто умирал от скуки. Поэтому я очень обрадовался предложению и, несмотря на то, что мне обещали прибавку, немедленно сдал должность и укатил в Москву. Здесь я женился на портнихе Авдотье Платоновне. Через несколько времени вместе с женой уехал в Киев и оттуда на ст. Бобрик, где скоро стал получать жалованья тысячу рублей в год.
По делам мне часто приходилось ездить в Киев. Мне очень нравился Днепр, и я написал следующие стихи:
96
Леонтьев П. М. (1822 — 1874) — филолог и педагог, публицист, соиздатель «Московских ведомостей», близкий друг М. Н. Каткова.
97
Бокль Генри Томас (1821 — 1862) — английский историк и социолог-по- зитивист. Его двухтомная «История цивилизации в Англии» (1858) была издана в России в 1862 — 1864 гг.