– Вы из группы венгерских паломников? – догадался Антон.
– Да. Я русский, но долгое время уже живу в Европе, – сказал мужчина, подсаживаясь к их столику. – Меня зовут Александр Дмитриевич.
Друзья вежливо представились и предложили новому знакомому разделить с ними завтрак.
– Любите старинные монастыри? – поинтересовался Александр Дмитриевич, ловко расправляясь с тостадой. – Я обожаю. В этих стенах словно заключено тщетное человеческое стремление к Богу.
– Вы историк? – с большой долей надежды спросил Антон.
– В некотором роде,– улыбнулся его собеседник. – Я маг, путешествую по местам памяти. А вы?
– Я историк, – ответил Антон, немного оторопевший от профессии собеседника.
– По какой части?
– Моя специальность – история ювелирных украшений.
Александр Дмитриевич удивленно вскинул брови и застыл с чашкой кофе.
– Но как это связано с монастырями? – неуверенно спросил он.
– Никак, – предупреждающе ответил Слава, тяжело глядя на назойливого туриста. – И мы уже уезжаем.
– Жаль, – сокрушился мужчина. – Я давно не был в России, и мне приятна ваша компания.
– Связано, – прервал его Антон, вызывающе глядя на друга, – по моим сведениям в этом монастыре есть сокровища, представляющие исторический интерес.
Александр Дмитриевич вздрогнул и ошарашено глянул на Антона.
– Вот как, – только и мог он сказать.
– Да не слушайте его,– рассмеялся Славка, больно пнув Антона по ноге под столом.
– Да, так, – не унимался Антон, было все равно, поверит или нет этот турист его россказням, но ему очень хотелось доказать свою значимость хотя бы перед ним. – Ожерелье Пиро, может, слышали о таком. Сто одиннадцать редкостных бриллиантов, ограненных самим Перуцци, просто легенда или правда. Вот что я хотел узнать. Но оказался пустоголовым мечтателем и неудачником, – и Антон расстроено захрустел круассаном.
Александр Дмитриевич выглядел потрясенным, ни больше, ни меньше, казалось, рассказ Антона так поразил его, что он с большим трудом сохранял самообладание.
И тут, на двадцатой минуте, в ресторан вошла милая парочка: Настя под руку с Максом. И все переменились в лице. Антон был смущен и растерян, он вроде как чувствовал свою вину в том, что не доглядел девушку друга. Сам друг потемнел еще больше и пытался сохранить последние остатки самоуважения. Настя была бледна и жаждала провалиться сквозь землю; а ее сопровождающий вызывающе улыбался. Но интересней всего оказалась реакция Александра Дмитриевича: лицо его изменилось до неузнаваемости, вся невозмутимость слетела с него, в один миг выражение страстной жажды и безумного страдания в глазах слепило из него молчаливую статую человека, пораженного молнией. Он, не отрываясь, смотрел на Настю и Макса, словно видел их не в первый раз.
Настя присела за столик к друзьям, а Макс расположился за соседним, близко, чтобы слышать все, видеть и вовремя вмешаться.
– Доброе утро, – желая разбить неловкое молчание, сказала Настя.
– Привет, – ответил Антон подсевшим голосом. – Познакомься – Александр Дмитриевич, тоже русский турист.
Настя глянула на обомлевшего туриста и дружески подала ему руку.
– Приятно познакомиться, – с улыбкой сказала она, игнорируя Славу.
Александр Дмитриевич дрожащей рукой взял протянутую ладонь и вежливо коснулся губами кончиков пальцев.
– Как необычно, – неуверенно сказала Настя. – Современные мужчины уже не целуют рук.
– Вы прекрасны, – улыбаясь, сказал Александр Дмитриевич. – Простите за фамильярность, лицом вы напомнили мне мою первую любовь.
– Как удивительно! Как ее звали?
– Изабелла, она была испанкой. К сожалению, она рано покинула меня. В те времена врачи не умели лечить…
– Настя! – не выдержал Слава, которого поцелуй незнакомца довел до белого каления. – Нам нужно поговорить. Давай выйдем.
– Я все тебе сказала, – продолжила Настя, видимо, еще незаконченный вчерашний разговор. – Извини, я не могу быть с тобой.
– Давайте не будем выносить сор из избы, – примирительно сказал Антон. – Нам пора собирать чемоданы, а не ругаться. Разберетесь со своими отношениями в России. К тому же Александру Дмитриевичу совсем ни к чему слушать ваши разборки. Милые бранятся – только тешатся, – сказал он и продолжил, обращаясь к туристу. – Насчет ожерелья: мне не удалось даже взглянуть на него, но я верю, что оно существует. Глупые монашки никого не пускают в свою святая святых, я потратил кучу денег, чтобы убедиться в их непорочности.
– Вы уверены, что в монастыре есть драгоценности? Цистерианки довольно аскетичны, – заметил Александр Дмитриевич, не сводя с Насти глаз.