Бульвар в Мэрилебоне
Летний вечер в «саду развлечений» в Мэрилебоне, 1776 г.
Были и менее утомительные способы добраться до Парижа, чем вытрясти из себя всю душу на ухабах в дилижансе, а затем — на морских волнах по дороге из Дувра в Кале.
Летом 1774 года устроители «сада развлечений» в районе Мэрилебон [рис. 5] напечатали и расклеили объявления, уведомлявшие публику, что всего за один пенни в их садах можно ощутить прелесть «парижских бульваров». Предыстория этого места для увеселений такова: в 1738 году владелец таверны «Нормандская роза» Даниэл Гаф расширил территорию своего заведения, присовокупив к ней «сад развлечений» — засаженную травой площадку для игры в шары. За вход в «сад» Гаф брал шиллинг: здесь, помимо еды и алкогольных напитков, гостям предлагалось послушать «концерты, увертюры и арии» в исполнении профессиональных музыкантов. Заведение находилось на Мэрилебон-Хай-стрит и занимало около восьми акров; сейчас на этом месте расположены улицы Девоншир-стрит и Уэймут-стрит. Хотя и не такой обширный по территории, и не такой модный, как «Воксхолл-Гарденз»[16], раскинувшийся в южной части Лондона, «сад развлечений» в Мэрилебоне тоже предлагал лондонцам прогуляться по тенистым, обсаженным деревьями аллеям, отдохнуть в просторной, уютной гостиной и потанцевать в «Большом зале». Как и Воксхолл, он находился на окраине города; правда, проложенная в 1757 году на север новая магистраль Мэрилебон-роуд фактически отрезала его от полей, ранее предоставлявших посетителям приятные для глаз пейзажи.
Рис. 5. Вид на Мэрилебонский сад. Джон Доноуэлл. 1761 г.
Собственно «парижские бульвары» состояли из ряда открытых киосков, имитировавших торговую улицу в Париже, и назывались — по ассоциации с общиной французских гугенотов, чья церковь (Св. Мэрилебон) возвышалась рядом с «садом» — мэрилебонскими. По отзывам газет, экстравагантная роскошь «сада развлечений» пользовалась у горожан заслуженной популярностью: «попытка представить на наш суд копию этого оживленного уголка торговли удалась вполне и по праву заслуживает полученные на ее счет аплодисменты». Изначально к наружной стене гостиной таверны было пристроено несколько небольших отдельных кабинетов, в которых гости заведения могли выпить и закусить, наблюдая за гуляющими. Эти кабинеты переделали в подобие магазинчиков, которыми, по общему мнению, пестрели парижские бульвары, а нанятые актеры играли роль владельцев магазинов и продавцов. «Парижские магазины» были представлены музыкальным салоном «Каприз», мастерской белошвейки «Блондинка», магазином игрушек «Топ-шоп», парикмахерской «Tête» и так далее.
Правда, вначале актеры играли «без огонька» — до тех пор, пока начальство не решило поднять им настроение при помощи спиртного.
Помимо того что в названиях магазинов были использованы французские слова (например, парикмахерская называлась «Tête» — «Голова»), их выбор был явно продиктован общепризнанным мнением, что Париж — столица «игрушек» в «лондонском» смысле этого слова: игрушками в то время называли любые безделушки, не имевшие практического применения и ценные лишь внешним видом. В одном киоске на пустую стойку положили лишь два воздушных змея — возможно, просто в шутку, поскольку запуск воздушных змеев тоже ассоциировался у англичан с глупыми и бесполезными «французскими» занятиями. Париж изобретал свои «французские штучки» быстрее, чем мог придумать им названия, что привело к появлению английского слова kickshaw (от французского quelque chose, «кое-что»), означавшего пустячок, легкомысленную безделушку. Французское слово nouveauté (новинка), вошедшее в обиход в девятнадцатом веке, еще лучше передало суть «штучки», ценность которой состоит лишь в ее необычности и новизне.
16
Воксхолл-Гарденз был развлекательным садом в Лондоне, одним из главных мест общественного отдыха и развлечений города с середины XVII до середины x ix века. Расположенный в Кеннингтоне на южном берегу Темзы, он до самого конца существования находился вне зоны застройки столицы. Сейчас — небольшой публичный парк под названием «Спринг-Гарденз.»