-- Прибыл в ваше распоряжение десять минут назад.
* * *
Тем временем продолжается разбор драки в отделении мили-ции. Томин, только что разговаривавший с предприятием Панко, кладет трубку, слегка сконфуженный.
-- Теперь убедились? -- Панко успокоился.
-- Убедился... Садовый кооператив действительно поручил Панко реализовать ягоду на рынке, -- говорит Томин дежурному. -- Собираются на вырученные деньги коллективную теплицу строить.
-- Во-он... Выходит, обознались... Ну, извиняемся, бывает.
-- Да, товарищи милиция. Против частного сектора у всех предубеждение! А почему, я спрошу? Что мы у кого отнимаем! Только даем. Из ничего чего делаем. На нашем вот месте одни кочки росли. А теперь сады? Плохо?
-- Отчего же. Хорошо, -- вынужден согласиться дежурный.
-- А рядом, между прочим, деревня запустела! -- возбуждается Панко. -Мы землю окультуриваем. Что вырастет -- все польза. Либо сами съедим заместо магазинного, либо кто-то тоже на доброе здоровье съест.
-- Есть опасность такая -- рецидив психологии, -- входит во вкус беседы дежурный.
-- Это понятно -- рецидива мы боимся. А что люди от земли отвыкают -не боимся! Иные как живут: отработал и загорает на природе, магазинную картошку на костре печет, колбаской из гастронома закусывает. После него -кострище да битые бутыл-ки. Я бы этих дачников... По мне, если есть какой клочок -- хоть грядку, да вскопай, чем небо коптить! Но я за лопату -- а общество уже, пожалуйста, косо смотрит!
-- Ну, это прошло. Копайте. Все "за". Против, когда больно уж наживу качают.
-- Опять поспорю. Вникнуть -- откуда нажива?
-- От продажи излишков.
-- Так. А откуда излишки?! Работал больше -- вот откуда! А кто те излишки съел? Империалисты?
-- При чем империалисты?
-- Именно что свои съели, советские. Теперь -- зашуршал лишний рубль. Куда он денется? В магазин снесут. Рояль ли купят, насос для колодца -- все одно государству отдадут. Так?
-- Да вроде и так... А какая деревня-то запустела? По назва-нию?
-- Орловка деревня.
-- Я ведь тоже с-под Курска, -- со смущением произносит дежурный. -Да... Одно скажу -- цена у вас немилосердная.
-- Цена дорогая, это да, -- вздыхает Панко. -- Но у совхозов себестоимость -- своя, у нас -- своя. Мы же все руками. Да еще не умеем. Тяпки пудовые. Или навоз, скажем, -- где он? Помощь нужна, товарищи. Может, частник-то сейчас новую форму жизни создает: умственный труд с физическим. Как, товарищ майор? -- обращается он к Томину.
-- Я не философ, я сыщик. И как сыщика меня интересует, за что вас били. Обознаться могли?
-- Н-нет. Я один на рынке с черешней стоял.
-- Пятьдесят рублей, я понимаю, это выдумка. Однако что-то они против вас имеют.
-- Шишкина этого первый раз вижу.
-- А остальных?
-- Двоих -- вчера.
-- Вчера?
-- Столкновение случилось. Я только подъехал -- они к маши-не: "Двигай, дядя, на другой рынок, здесь тебе места нет". Я говорю, чем шутки строить, помогите разгрузиться. Думал, они к этому клонят, -- поясняя, Панко трет палец о палец. -- "Нет, говорят, проваливай". А шофер-то мой... тихий парень, но в кабине не помещается. Посмотришь -- страшнее войны. Как он полез наружу -- их ветром сдуло.
-- И среди сегодняшних они были?
-- Да.
-- Перекупщики, товарищ майор, -- уверенно говорит дежур-ный.
-- Они предлагали вашу черешню взять?
-- Нет... Да я бы и не отдал, между прочим.
* * *
Через день Томин заглядывает к директору рынка. Все дово-дить до конца -- тоже автоматика. Директор -- седой человек, подтянутый и точный в движениях, разговаривает с Томиным у широкого окна, откуда видна толчея в торговых рядах.
-- Шишкина оформили по мелкому хулиганству.
-- Да, мне доложили, -- не удивляется директор.
-- Может быть, вам известно и кто остальные трое?
-- Точно не известно, но... понятно.
-- Перекупщики?
-- Видимо, да.
-- Но потерпевший никому не составлял конкуренции: другой черешни на рынке не было.
-- На следующий день появилась. Наше хранилище приняло две машины.
-- Так. Заранее знали и держали место. Сегодня она в продаже?
-- Разумеется.
-- Иду посмотреть, кто торгует. Составите компанию?
За прилавком Панко взвешивает небольшую горку черешни, ссыпает в целлофановый пакет, протянутый покупателем, получает деньги. На ценнике перед ним -- "6 руб. 50 коп". -- А рядом еще двое с черешней. Ягода чуть покрупнее, на ценнике стоит -- "7 руб".
Томин окидывает продавцов пристальным взглядом. Дождав-шись, пока покупатель отойдет, обращается к Панко:
-- Добрый день.
-- Здравствуйте... -- Панко машинально оправляет халат и, не зная, что сказать, начинает неумело сворачивать газетный кулек. Томин берет за черешок ягоду, пробует.
-- Мм... Красота!
-- Хорошая? -- интересуется женщина, колебавшаяся, у кого купить -- А то мне в больницу.
-- Во рту тает.
-- Свешайте полкило, -- решается покупательница.
Пока Панко "с походом" накладывает черешню, Томин обора-чивается к его семирублевому конкуренту.
-- А ваша откуда?
-- Полтавская, полтавская. Попробуйте, -- откликается прода-вец с подчеркнутым радушием.
-- Пресновата будет, -- констатирует Томин, после тщатель-ной дегустации и этим авторитетным замечанием побуждает еще кого-то предпочесть Панко. Директор наблюдает с усмеш-кой.
Томин снова придвигается к Панко.
-- Знакомых не видно? -- показывает глазами на соседа.
-- Нет.
-- Ну успеха вам! -- И с сожалением говорит директору. -- Не те.
-- Тех здесь и не будет. Пойдемте, объясню.
Разговор продолжается в пустых рядах.
-- Я распорядился, чтобы они убрались с рынка.
-- Вот что... Подальше от меня?
-- Нет, это дисциплинарная мера. На базаре нравы, конечно, базарные, но четверо на одного -- уже чересчур.
-- Чисто показной жест. Ваши перекупщики уйдут на другой базар, а те перекочуют сюда!
-- Надеюсь. Буду огорчен, если этого не случится.
-- Вы... откровенны.
-- Оставьте саркастический тон. Перекупщик по-своему ну-жен.
-- Тогда нужен всякий спекулянт, и зря мы их сажаем!
-- Давайте поговорим спокойно, инспектор. Рынок -- место для торговли, кусок пространства с прилавками. Мой долг, чтобы на это пространство доставляли продукты. Но мне никто не обязан доставлять. Мой поставщик в массе неорганизованный частник, колхозник, рабочий, много пенсионеров. Имеют они возможность сами стоять в рядах?
-- Вероятно, не всегда.
-- Далеко не всегда! Привезет человек товара на недельную торговлю, а свободен два дня. Да еще рвется магазины обегать, деревенские заказы выполнить. Он охотно сбывает пусть дешевле, но оптом.
-- Все это ясно, но...
-- А ясно вам, инспектор, что рынок не способен предложить частнику выход? Мы не можем никоим образом приобрести его творог или редиску. Я бы с радостью отдал часть пространства Центросоюзу. Пусть кооперация скупает на комиссионных нача-лах.
-- Так отдайте!
-- Если б я ушел в отставку генералом, а не полковником, то, возможно, решал бы сам подобные вопросы.
-- А пока предпочитаете терпеть племя паразитов.
-- Давайте уж совсем закроем рынок! -- прерывает директор. -- Неровен час, кто наживется!
-- Ладно, товарищ полковник, кончим спор. Что вам известно об арестованном?
-- Кличка "Сеньор Помидор". Старшина перекупщиков на нашем рынке. А по слухам, в курсе ситуации и на остальных. На одном, допустим, огурцов целый рад, а на другом разбирают последние килограммы. Шишкин дирижирует: машина, не разг-ружаясь, едет туда.
-- Поле-езный человек!
-- В своем кругу большой человек, знаете ли... -- Звучит это почти как предостережение.
* * *
Из здания народного суда выводят группу арестованных за мелкое хулиганство. Рядом стоит "автозак", куда их должны погрузить. Первым идет Шишкин. Взгляд его задерживается на стоящей неподалеку телефонной будке.