И вот я новое затеял нечто, но сначала спрошу, что думает об этом Дух, живущий там за звездами. Пойду, поднимусь на ту гору, и что скажет мне гений мира, какими путями приблизиться к нему (уходит).
(Доротея, Сумкин, Ершов, Елена входят в обсерваторию).
Доротея (к Сумкину). Что-то он опять задумал.
Сумкин. Ничего… Пусть помолится вон на той горе, может душа и успокоится его… Смотрите, он поднимается.
Доротея. Ах, чтобы он не упал.
Сумкин. Василий за ним поднимается.
Вот, вот он уже миновал скользкое место. Смотрите, он присел к священному камню… Видите, он молится… Даже голос его слышен, сейчас воздух тих.
(Голос Феофила).
— Сам знаешь! Кончились мои дни или еще посылаешь меня на новые подвиги? Сам скажи, каким путем ближе всего к Тебе, ты — цель моих стремлений и украшение моих помыслов!
Сумкин. Вот он опять припал к камню…
Вот уже спускается… Что с ним, что с ним? падает….
Доротея. О Боже! (падает в обморок).
Елена (бросается к матери). Мама! мама!
Сумкин и Ершов несут Доротею…
На сцене никого нет. На улице шум и суматоха.
(Впопыхах входит на сцену Василий).
Василий. Все кончено… Так Бог велел. (Целует трубу).
В торжественную минуту целую вас и даю клятву продолжать дело великого моего отца, мысль да не прекращается на земле… (Обращаясь вперед).
Идите, идите все! Кто как может, всеми путями взбирайтесь на гору исканий… Идите, ребенок вас зовет туда, к нему, он ушел, и нас зовет.
(Занавес падает).
II
Венулитто
На севере жил мудрец Шахмапутро. У него был сын Венулитто и дочь Лилианджаро.
Шахмапутро жил до глубокой старости в деревянном домике в дремучем лесу.
Балкон его был построен на сучьях сосен и елей, растущих около его дома. Сидя под сводом ветвей, старик любовался игрою белок над его головой у кудрявой верхушки сосны и слушал пение птиц, поющих утром рано и поздно вечером на заре заката. Елинка ударяла своими зелеными руками ему в окно и говорила: «шаушакша», пусти меня в комнату.
Высокая сосна, протянув свою сухую руку к слуховому окну, шептала — «Сассамана», все тайна в природе. Зеленые березы шелестели о радости жизни «Шалихлили» как приятна юность. Мелкие кустарники, можжевельники и с алыми цветами шиповники вместе с цветами полевыми тихо, тихо, едва слышно говорили — «Калилихта», «Шахмакани» как приятны лучи солнца.
Шахмапутро жил среди природы, друг всех живущих, (прежде живших, и только теперь открывших глаза в лучах света).
Когда сыну его было только три года, он сделал ему крылья из ивовых прутьев и из тонкой парусины и приказал ему упражняться в летании; потом он через каждые три года делал ему новые крылья больших и больших размеров. С каждым годом все выше и выше взлетывал Венулитто; дочь свою Лилианджаро научил Шахмапутро вышивать. Сначала она вышивала простые узоры, потом перешла к цветочкам и деревьям, затем стала такая мастерица, что вышивала фантастические города, людей, зверей со слов своего отца.
Уж очень много минуло лет Шахмапутро, давно он жил на земле и чаще и чаще стал задумываться р смерти.
Раз, гуляя в лесу, услыхал он, как кто-то звал его. Три раза было произнесено его имя.
— Дети мои, это зовет меня умершая жена Каликандра. Она вас родила. Так сказал Путро.
Через несколько дней между деревьями увидал он человеческую фигуру. То был его двойник.
— Себя я видел, сказал Шахмапутро своим детям, мой образ стоял между деревьями и махал руками. Он манил меня куда-то.
Раз вечером, когда деревья шептались, а звезды пели тихие песни, старик пригласил к себе сына и дочь и, посадив их около себя на ковре под сводом ветвей, сказал:
«Я дал каждому из вас по ремеслу. Ты, Венулитто, умеешь летать, а ты, Лилианджаро, хорошо вышиваешь. Это и будет вам моим наследством. Трудами рук своих проживете на земле.
После моей смерти вы отправитесь в большие города. Круговорот жизни вас увлечет. Женщина поразит тебя своей красотой, Венулитто, а ты, Лилианджаро к мужчине притянешься силою любви, матери жизни. Но вы удержитесь. Скорби здесь больше, чем счастья.
Не увлекайтесь ничем, ни пышной роскошью, ни красотою светлых городов, ни гордыми речами ученых мужей. Через некоторое время убедишься ты, и Венулитто, что люди не знают того, что самое главное, хотя очень много знают ненужного».