— Тело мое взято из земли, а душа прилетела из другой планеты, ответил Венулитто…
— Ваш ответ не отличается ни ученостью, ни точностью. Душа и тело одно и тоже, это уж нам известно… Лучше скажите, где вы родились?
— Там, где деревья шепчутся о тайнах мира, где ручьи поют радостные гимны Парабраме, где сладко бытие, и небытие не страшно, где небо ближе и земля прекрасней…
— Что вы поэт, это нравится мне, сказала Ниенна, гордо и величественно закинув голову и перебросив огромную косу с правого плеча на левое. Но откуда эти у вас Парабрамы и творцы миров?
Вы какой-то мистик. И что вы там чертили в воздухе? Кто вас учил этим вещам, давно забытым в нашей стране.
— Мне грустно здесь, между вами, ответил сын Шахмапутро… Души у вас нет, и нет стыда. Вы поедаете зверей, птиц и даже людей, такой дорогой ценой живете, и однако так все несчастны, никто из вас не думает, что после вас на земле будут другие существа, более совершенные, чем вы, и более скромные… Хотя впрочем и ваша душа имеет дивную судьбу, неведомую вам… Вы, любуясь природой, не знаете ее помыслов, не знаете совсем души людей и животных, вы ниже браминов в знании духа…
Голубые глаза раскрылись у Вигари Ниенны. Они напомнили Венулитто утреннее небо его страны, так они были чисты, глубоки и неподвижны.
— Вы, философ, прошептала она после долгого молчания; у кого вы учились? Вы сын земледельца?
— Я сын Шахмапутро, один из бесчисленного множества сынов солнца и земли. Впрочем об этом когда-нибудь другой раз…
После долгого разговора, когда Венулитто уже уходил, красивая Вигари, приблизив к нему свое лицо, тихонько сказала: «вы можете поднять с собой на крыльях человека. Если можете, поднимите меня, я хочу полетать в синеве небес… только кроме меня никого не берите из здешних, я первая, я последняя…»
Заря догорала на западе и вечерняя звезда лила свои грустные лучи на землю, когда Венулитто с балкона князя Томамузы поднялся вместе с Ниенной изящной, как стройная Таликутта у берегов темных озер; она сидела в корзине с закрытым глазами. Когда открыла их, увидала лицо сына Шахмапутро, чуть освещенное зарей заката…
Над его головой сияли звезды дракона; тогда испытала дочь Томамузы то чувство, которое не посещало еще ее молодое сердце.
Дни уходили за днями. Никого не удивляла таинственная смена дня и ночи, чудесная закономерность природы: все были заняты своими малыми делами. Зима приближалась. Шестигранные, сверкающие на солнце, снежинки падали с облаков на замерзшую грудь земли. Ночи стали темны и долги и богаты яркими звездами.
В один из вечеров, глядя на звезды, высоко летал Венулитто и искал ту звезду, куда ушла душа его отца. Сердце его дрожало, он чувствовал дорогой образ, носящийся где-то далеко в эфире. Наконец, душа его устала и он спустился на балкон Ниенны Вигари…
В это время в доме Томамузы было большое собрание. Туда пришли ученые знаменитости города по приглашению Ниенны, которая обещала устроить диспут Венулитто с философами страны…
Вся румяная, блещущая молодостью и красотою, встретила она сына Шахмапутро и ввела в ученое собрание.
— Вот тот человек, которого мировоззрение меня смущает и я бы желала, чтобы кто-нибудь обменялся мыслями с ним. После того взяла она за руки Венулитто и посадила посреди комнаты против мудрых мужей.
Седой старик, изучивший все науки и философию, стал предлагать вопросы Венулитто, он скромно отвечал на эти вопросы.
— Вы говорят часто говорите о душе, сказал старик Буаголо.
— Да. Я был воспитан моим отцом и великой природой более на знании внутреннего, чем внешнего. Отец мне объяснял, природа мне внушала. Глубокое равнодушие к духу в здешних жителях удручает меня.
— Что вы наз. духом, сказал Буаголо.
Наступило мертвое молчание. Все ждали ответа Венулитто, а он сидел, потупив глаза и смотря в какую-то далекую точку. Ниенна Вигари побледнела, боясь за него, хотя пригласила его для его же славы.
Наконец, подняв глаза на Буаголо, сын Шахмапутро сказал:
— Дух есть то, для кого нет ни пространства, ни времени, ни материи он видит через эти три покрывала жизни… Поэтому позвольте мне рассказать ваше прошедшее, ваше будущее и все то, что далеко от вас и заслонено материей, пространством и временем.
Старик согласился. Венулитто долго на него глядел; потом закрыл глаза.
— В моих глазах блестящий круг, и вижу я в том круге белокурого мальчика, он упал и в судорогах, на него бежит медведь, но выстрел раздается, и падает зверь. Человек с рыжей бородой берет на руки мальчика.