Ответ пришел минут через десять, когда Рыбу скрутило окончательно и к трем первым очагам боли добавилась резь в глазах и в желудке:
«О, ТЫ ЕЩЕ НЕ ЗНАЕШЬ, ЧТО ТАКОЕ СТРАДАНИЯ! НО СКОРО УЗНАЕШЬ – ОБЕЩАЮ!»
«ТЫ, НАВЕРНОЕ, ЗАПАМЯТОВАЛА, ЧТО ЭТО ТЫ МЕНЯ БРОСИЛА. А НЕ НАОБОРОТ», – гласил немедленный ответ Рыбы.
«ВОТ ИМЕННО! НИКОГДА ОБ ЭТОМ НЕ ЗАБЫВАЙ!»
«НИКОГДА! НИ ЗА ЧТО! ПРОСТИ МЕРЗАВЦА!!!»
Реакции на последний вопль Рыбы-Молота не последовало, аппендикс между тем выходил из себя. Перепуганный Рыба занес было руку над телефоном, чтобы вызвать «неотложку», но вовремя вспомнил, что аппендикс ему вырезали в шестилетнем возрасте, в районной больнице города Шахрисабз. Причем одним шрамом местные узбекские коновалы не ограничились, исполосовали тогда еще малютке Рыбе весь низ живота. Долгое время он страшно комплексовал по этому поводу. Отказывался посещать бассейн – даже под страхом неминуемой двойки в четверти по физкультуре; редко появлялся на пляжах, а если уж и появлялся, то исключительно в натянутых под самую грудь спортивных трусах. И отдыхать Рыба-Молот предпочитал не летом и не у моря (как все нормальные люди), а зимой – в странах Скандинавии, поближе к северным оленям, коим совершенно наплевать на косметические недостатки чьей-либо фигуры. Первые минуты близости с женщинами тоже были отравлены мыслями о распоротом и кое-как зашитом животе. Вдруг им активно не понравится его вид? Настолько активно, что они тут же сделают Рыбе ручкой?..
Кошкина оказалась первой, кто высмеял страхи Рыбы-Молота, назвав их «лилипутскими».
– Ты же не баба, – заметила Кошкина. – Это бабам все идет в минус.
– А мужикам?
– А мужикам все идет в плюс. Вот, к примеру, откуда у тебя этот шрам, рыбец?
– Я же говорил тебе, кисонька… Не слишком удачно проведенная операция по удалению аппендицита.
– Ну и дурак! Женщинам, в контексте твоего шрама, нужно втюхивать какую-нибудь героическую лабуду.
– Какую еще лабуду?
– Ну там… Шрам этот ты заработал при задержании особо опасного преступника. Или во время военных действий в составе ограниченного и хорошо законспирированного контингента в одной из третьих стран.
Кристально честный по своей сути Рыба-Молот (всю армию прозаически отслуживший при кухне) и представить себе не мог, что действительность извращается так легко и таким незамысловатым образом.
– И ты бы этому поверила, кисонька?
– Поверила бы, будучи влюбленной.
– А не будучи?
– Сделала бы вид, что поверила.
Когда Кошкина исчезла из его жизни и на смену ей явилась Рахиль Исааковна, Рыба-Молот вспомнил о наставлениях первой жены. И, когда дело дошло до интима и обнажения чресл, попытался втереть очки своей новой избраннице. Он больше не прикрывал безобразный шрам на животе, напротив, как мог выпячивал его. В конце концов Рахиль Исааковна отреагировала, но совсем не так, как ожидал Рыба.
– Не вздумай сказать, что вступил в схватку с бандитами и они тебя расписали, как матрешку!
– Я и не собирался…
– И про то, что служил в горячей точке, – тоже не парь!
– Да нет же! В армии я…
– И про армию не надо. Ненавижу, когда мужики толкают телеги про то, как они служили в армии. Запомни, только им одним это и интересно. После бани с водкой. А бабам, честно говоря, на их армию наплевать.
– Правда?
– Также им наплевать на ваших предыдущих жен и любовниц, на ваши профессиональные праздники, если они есть. И на вашу страсть к русскому шансону вообще и к группе «Лесоповал» в частности.
«Лесоповал» вовсе не был любимой группой Рыбы-Молота, до последнего времени ею числилась забойная команда техно-весельчаков «Depeche Mode». Вдаваться в детали Рыба не стал, вдруг Рахиль Исааковна относится к дѐпешам еще хуже, чем к приснопамятному «Лесоповалу»? Но Рахиль и сама оставила скользкую музыкальную тему и переключилась на шрам.
– Полостная операция? – со знанием дела спросила она.
– Э-э…
– Погоди, соображу. Аппендицит, да? Резали из рук вон, наверняка в ауле каком-нибудь. Или в кишлаке. На станции Кукуевка.
– Почему же на станции?.. В Шахрисабзе. Это, между прочим, город, а не станция. И не кишлак.
– Ну, хрен редьки не слаще. Видела я твой Шахрисабз на картах Гугл, там даже улицы не просматриваются… Дыра дырой! И не спорь со мной, пупочка!
Рыба и не собирался спорить, хотя родной Шахрисабз сиял сквозь туман времен тысячью огнями сказочной восточной ночи; переливался шелком и атласом, оглашался павлиньим криком и нежными утренними воплями молочниц: «Маа-лё-ко-оо! Маа-лё-ко-оо!» Но развивать эту тему означало бы подвергнуться очередному граду насмешек со стороны жены. В умении сбить пафос, удавить в зародыше любой романтический порыв и – в конечном итоге – вывернуть все наизнанку Рахиль Исааковна была точной копией Кошкиной.