Тут следует отступить от повествования и рассказать об этом самом рингтоне и о том, какую роль он сыграл в судьбе Рыбы-Молота. Или (сложись жизненные обстоятельства по-другому) мог бы сыграть. Сразу оговоримся – ничего сверхвыдающегося в этой музыкальной заставке не было. Так, припев попсовой песенки, скачанный в свое время Рыбой на одном из бесплатных МР3-порталов. Песенку исполняла певица по фамилии Милович, гораздо менее раскрученная, чем даже певица Ёлка. По ящику Милович крутили не часто, а если крутили – то глубокой ночью, когда Рыба, как и подавляющее большинство населения, спал сном праведника. Но однажды, незадолго до мартовского равноденствия, ему вдруг выдалась бессонная ночь. Бессонницей Рыба не страдал никогда – и потому взволновался: должны же быть какие-то к ней предпосылки и объективные/субъективные причины! Между тем причин и предпосылок не было. Уже потом Агапит объяснил ему, что именно на эту ночь пришелся так называемый марафон Мессье, в течение которого астрономы-любители всего Северного полушария занимались наблюдением ста десяти небесных объектов из знаменитого каталога французского астронома XVIII века Шарля Мессье, переходя от одного к другому. Марафон длился строго определенное время – от заката до рассвета. И то, что Рыба-Молот бодрствовал в эти часы, характеризует его как латентного астронома-любителя и вообще – человека неприземленного и не чуждого звездной стихии.
Рыба принял версию Агапита как одну из возможных. Была и вторая – певица Милович со своим клипом, показанным около трех ночи, в самый разгар Молотовской бессонницы. Клип выглядел миленько, но малобюджетно; сама же Милович, напротив, произвела впечатление женщины высокобюджетной – из тех, что ездят делать педикюр в Лондон, а шоколадное обертывание – в Ниццу и Сен-Тропе. Про таких дамочек волюнтаристка Кошкина, всегда следовавшая в фарватере якобинок Палкиной и Чумаченки, говорила: «Ну вот, насосала себе на карьеру (машину, квартиру, педикюр в Лондоне)». Как ни прискорбно, но в большинстве случаев Кошкина вместе с якобинками оказывались правы.
Но не в этом.
Слишком умное и дерзкое лицо было у Милович: такая дамочка сама кого угодно заставит сосать. В предбаннике лондонского салона, где делают педикюр. И во всех остальных предбанниках, прихожих, гостиных, вестибюлях и кабинах лифта. Определенно, Милович была не просто высокобюджетной женщиной, а высокобюджетной женщиной с «перчинкой». Констатировав это, Рыба-Молот сосредоточился на песне, которую она исполняла. Запев был так себе, но припев оказался неожиданно волнующим.
«Прекрасна, ранима, опасна, ревнива, изящная птица, коварная львица» –
пела Милович, очевидно – про себя.
Тут она, конечно, преувеличивала. При всей холености и энном количестве кайенского перца в организме (плюс душистый, плюс белый, плюс черный горошком) назвать Милович «прекрасной» можно было с большой натяжкой. Зато Рыба-Молот неожиданно получил точные характеристики существа, которое мог бы страстно и самоотверженно, до дрожи в чреслах, полюбить на всю оставшуюся жизнь. Таким оно (вернее – она) и закрепилось в воображении:
ПРЕКРАСНА,
РАНИМА,
ОПАСНА,
РЕВНИВА,
ИЗЯЩНАЯ ПТИЦА,
КОВАРНАЯ ЛЬВИЦА.
Из шести основных параметров по меньшей мере три внушали некоторую тревогу (насколько опасным может быть существо? Насколько ревнивым и коварным?). Но Рыба-Молот с готовностью смирился с издержками – ведь из песни, как известно, слов не выкинешь. Хочешь прекрасную, изящную и ранимую – получай к ней прицеп с ревностью и коварством.
После двухчасового бдения в Интернете Рыба нарыл-таки психоделический зонг про птицу-львицу, ужатый до размеров рингтона. И закачал рингтон в свой мобильник – в надежде, что столь желанное существо рано или поздно появится. И каждый его звонок будет напоминать Рыбе-Молоту, что птица с львицей находятся в зоне доступа.
Но вместо существа появилась Кошкина. А после Кошкиной – Рахиль Исааковна. И хотя Рыба любил их и был готов любить всю жизнь, но дрожи в чреслах почему-то не чувствовал. К тому же любопытная Рахиль Исааковна влезла в его мобильник, где пылился так и не востребованный музыкальный файл, прослушала его и устроила скандал: какую это, на хрен, львицу имел в виду ее дражайший муженек? Уж не первую ли свою жену Кошкину?