Тезис второй. Кестринг считает, что, как только немецкая армия войдет на территорию Советского Союза, обнажатся общественные противоречия. Население немедленно выступит с оружием в руках против коммунистов, вспыхнут восстания в крупных городах, украинцы, армяне, грузины и другие народности выступят против Москвы, и политический строй рухнет через несколько дней после начала войны".
Разъяснение из Центра:
"Кестринг-сын бывшего тульского помещика и торговца. Он эмигрировал после революции и не может простить Советской власти своих имущественных потерь.
Ненависть Кестринга к коммунизму мешает ему объективно оценить обстановку в Советском Союзе. Это может причинить Германии непоправимые бедствия. Кестринг подталкивает Гитлера, на войну, надеясь штыками немецких солдат вернуть свои помещичьи привилегии".
Рамфоринх дал мне возможность услышать еще одну его беседу с генералом.
Рамфоринх. Мы подводим к границе около двухсот дивизий. Советам достаточно иметь на службе хотя бы одного польского железнодорожника... Достаточно стрелочника или просто смазчика... Двести дивизий не выведешь на исходные рубежи для внезапного удара! Но Сталин до сих пор всеобщей мобилизации не объявил.
Это мы знаем твердо...
Генерал. Внезапности не может быть...
Рамфоринх. Точнее, расчет на перевес в силах в первые дни войны, молниеносный прорыв танками и выход к жизненно важным центрам, окружение приграничных армий...
Генерал. Поход в Россию сделался неизбежностью... Если неизбежность, я предпочел бы, чтобы Сталин провел мобилизацию запаса и выдвинул все свои наличные силы к границе.
Рамфоринх. Как мне вас понимать? Вы за то, чтобы у границы встретить главные силы Красной Армии?
Генерал. Я лично только в этом вижу возможность одержать победу в России... Наша армия приобрела инерцию движения, она сейчас — слаженный механизм!
Танки вперед, над ними авиация, моторизованная пехота, свобода маневра... С боями мы шли, как по расписанию, по Франции... Живо еще ощущение этой победы, солдат пои.вык к мысли, что победа дается малой кровью! Вся сила будет в первом ударе, и если мы в приграничных сражениях нанесем поражение главным силам Красной Армии, то Москва, Ленинград. Киев будут перед нами открыты... Если Советы будут вводить свои силы постепенно, сила нашего вторжения ослабнет, упадет инерция разгона, и мы вползем в затяжную войну!
Рамфоринх. И несмотря на все это, вторжение состоится?
Генерал. Состоится. В армии каждый солдат этого хочет, и армия придвинута к границе! Мы раскачивали армию несколько лет для этого вторжения... Гитлер не сможет ничем объяснить отход от советской границы...
И куда? Куда бросить двести дивизии?
Рамфоринх был сторонником прямых объяснен!!!:, поэтому я не стал смягчать вопроса:
— Я не верю в ваши симпатии к России, господин барон! Зачем вы мне дали услышать вашу беседу с генералом?
— Это не военная тайна! Некоторые наши диплол'аты уже намекнули советским дипломатам, что войнч решена...
— Зачем?
— Если Сталин мобилизует армию и поставит ее у границы-у нас остается возможность еще раз все взвесить,..
— Генерал уверяет, что это облегчит разгром России...
— Или Сталин решится на соглашение о разделе Британской империи...
— Но войска сосредоточены на границе, они готовы к маршу...
— У вас нет желания посмотреть, как начнется их марш?
— С теми же задачами, что и во Франции? Зачем это вам?
— Я сказал вам, что я воины не проиграю при любом исходе сражений... Но чтобы не проиграть своей войны, я должен знать из первых рук, как развернутся военные действия... О победе я узнаю без вас, а наше поражение вы увидите раньше других...
Это предложение было неожиданностью. Снестись с Центром я не имел времени. Если бы передо мной стояли задачи, какие ставятся перед военным разведчиком, лучшего варианта и желать было нечего. Но я был не военным разведчиком, в мои задачи входило изучение обстановки в промышленных кругах, их взаимоотношений с фашистской партией, политические планы Гитлера.
Отказаться? Объявить барону, что отъезд на фронт для меня нежелателен? А может быть, он как раз и намерен удалить меня из Берлина, отдалить от себя в момент военного столкновения? Тогда и здесь, в Берлине, он может поставить меня в такие условия, что я не смогу получить какую-либо информацию. В то же время, находясь около генерала, я могу составить полное представление о реальной ударной силе немецкой армии. Правда, Москва это узнает и без меня, военные специалисты установят все это точнее и полнее. Мне же откроется настроение немецкого генералитета, их оценки хода военных действий, и я смогу проследить за реакцией барона и его коллег на ход военных действий.