Наконец мы выбрались и из этой лавки, поели мороженого в компании Нарциссы, которая тоже шастала по магазинам в поисках непонятно чего, и я в полуневменяемом состоянии вывалился из камина у себя дома. Ужас... А я еще считал, что самое страшное — это мадам Малкин. Да она милейшая женщина.
Выпил коньяку и устроился в кресле у камина. Как они, женщины, умудряются от всего этого еще и удовольствие получать? Это же каторга. Я не говорю про то, чтобы хотя бы запомнить все эти оттеночки, фасончики и прочее. Неужели все это только ради того, чтобы понравиться мужчинам? Хотя вряд ли. Алиса точно наслаждалась процессом. А Нарцисса после встречи с нами явно рванула в ту самую лавочку с благовониями. Ф-ф-фу, надеюсь, что у них все это происходит не очень часто.
В дверь поскреблись, и на пороге нарисовался Северус. Он поздоровался и принюхался.
— А чем это у тебя так пахнет? — спросил он.
— Покупки, — буркнул я.
— А? — заинтересовался он. — Что-то для зелий?
И сунул нос в ближайший пакет. На свет появились те самые панталоны.
— А ну положи на место! — рявкнул я.
Северус густо покраснел, сунул бельишко обратно в пакет и шмыгнул носом.
— Прости, пожалуйста! Я... я правда не хотел... то есть, так пахнет... я подумал...
— Можно подумать, что кроме зелий и ингредиентов ничего пахнуть не может, — проворчал я. — Там духи и все такое прочее.
Северус кивнул и снова принюхался.
— Приятный запах, — сказал он. — И это... тоже красивое.
— Угу, — согласился я. — Чай? Кофе?
— А покрепче можно? — спросил он.
Я позвал Тилли и с интересом уставился на приятеля. Это его от лицезрения панталон на высокоградусный алкоголь потянуло, что ли?
— У тебя что-то случилось? — спросил я, глядя как он глотает огневиски.
Он кивнул.
— Я написал заявление об увольнении, — сказал он, — Дамблдор подписывать отказался, но я переслал его в Попечительский Совет. Наверное, придется доработать до конца учебного года, но больше ноги моей в Хогвартсе не будет.
Я удивился.
— Студенты довели?
Северус покачал головой.
— Это из-за Дамблдора, — сказал он, — он и раньше про тебя слишком много спрашивал. А сегодня открытым текстом потребовал, чтобы я шпионил за тобой. Я... я послал его подальше, сказав, что за друзьями не слежу. А он напомнил мне про мою клятву.
— Северус, — сказал я, — эта клятва... ты не можешь отказаться?
— Я сказал ему, что он обманул меня, потому что не было ничего сделано для того, чтобы обезопасить тебя. Наоборот, дом был по сути ловушкой.
— А он? — спросил я.
— Он сказал, что мне все равно некуда деваться.
— Северус, — сказал я, — тебе нельзя возвращаться в Хогвартс. Ты же сам рассказывал про ментальную магию. Есть же «Обливэйт» и «Империо».
Он кивнул и налил себе еще огневиски.
— За твоими вещами можно послать Тилли, — сказал я. — И надо подумать, куда тебе стоит перебраться.
— У меня на доме надежная защита, — сказал он.
— Но ведь ты живешь один, — сказал я. — Мало ли что.
— Ты тоже живешь одна, — сказал он.
— У меня есть Тилли, — ответил я.
— Наверное, мне действительно не стоит возвращаться в Хогвартс, — сказал он, — я там ничего ценного не храню. Сперва хотел кое-что в свой кабинет перенести, но у директора есть доступ во все помещения замка. Да и эльфам он приказать может. А когда он стал расспрашивать меня про мои исследования... В общем, я решил, что пусть лучше все хранится у меня дома. А текущие записи я ношу с собой.
Я задумался. Северуса надо было спасать. Плевать на работу, а с выпотрошенным сознанием или подавленной волей я его видеть не хотел.
— Ты не думай, — продолжал он, — у меня есть сбережения. Немного, но на первое время хватит. И звание Мастера. Даже если не получится свою лабораторию открыть, то могу в аптеку устроиться.
— Это ерунда, — сказал я, — деньги есть, а рекламу мы тебе с ребятами в любой момент организуем. Хоть сейчас сообщу в «Пророк», что считаю тебя лучшим зельеваром Британии и окрестностей. И лабораторию можно на паях открыть. Ты, главное, в Попечительский Совет сообщи, что не просто так уходишь, а потому, что тебя всякими гадостями заниматься заставляют. И в аврорат тоже.
Северус кивал. Я вызвал по каминной сети Кена. Тот обалдел и заставил Северуса написать заявление в аврорат. Подтянулись остальные. Связь работала на высшем уровне. Последними из камина вышли Люциус и Сириус.
— Можешь пожить у меня, — тут же сказал Блэк, — места полно.
Да-а-а-а, вот это прогресс. Люциус покосился на свертки и пакеты, валяющиеся на диване, и призвал себе стул. Сириус смахнул мои покупки на пол, потом спохватился, стал их сгребать, вытряхнув несчастные панталоны и чулки в сеточку.
— Тилли! — взвыл я. — Убери все это! И подай нам кофе.
Сириус деликатно покраснел. Северус проводил пакеты взглядом. Остальные сделали вид, что ничего не заметили. Сразу видно женатых людей.
Разобрали чашки с кофе, печенье и конфеты. Кен умотал регистрировать заявление Северуса.
— Довольно странна эта активность директора, — заметил Люциус, — мы же не объявили пророчество ложным.
— А может дело уже не в Гарри, а в самой Лили? — предположил Фрэнк.
— Ясно, что в Лили, — сказал Северус, — ведь можно попробовать отобрать у нее Гарри, если выставить ее плохой матерью.
— Хотели бы выставить, уже бы выставили, — задумчиво проговорил Люциус, — хотя бы на том можно было сыграть, что мы все к ней постоянно ходим. Возможно, первоначально такая идея и была.
— Ну да, — кивнул я, — распутная мамаша с расколотой душой, в которой угнездилось зло. Для этого не обязательно за мной шпионить, можно и так все придумать.
Северус нахмурился. Я задумался. А действительно: про расколотую душу придумал, мог и про распутный образ жизни добавить. Тут самое поганое, что приходится оправдываться. А образ мыслей обывателей давно известен, обожают гадости, и на все один ответ, дескать, дыма без огня не бывает, раз люди говорят, значит что-то есть. А уж если в газете написали... Не заподозрил ли чего господин директор? Не зря же он с Гриндевальдом советовался. Но все равно не понятно, что такого они с Моуди рассчитывали увидеть и услышать у меня дома? Что я «Хорста Весселя» напеваю, когда один? Хм, а что... Допустим, я сорвал какой-то очень и очень важный ритуал. Может кого и ранил. От ребят я теперь знал, что на очень сильный выброс магии, особенно темной, авроры всегда реагировали. От сорванного ритуала могло шандарахнуть так, что туда вполне могли слететься не только наши маги, но и союзники. Тем более, что они вполне могли сотрудничать между собой. И тут у Дамблдора был единственный выход, представить все, как поединок, в котором он победил злого и страшного Гриндевальда. А вот как он связал меня с теми событиями? Только из-за автомата? Или было что-то еще? Чем он таким заболел, я же видел, что он не прикидывался? Мое эффектное появление в этом мире как-то повлияло на него? Хм... Об этом стоило подумать. И собрать побольше информации.
Северус категорически отказался покидать свой дом. Единственное, на что он согласился, так это на установку аврорами особой следилки на его владения, чтобы если что прийти на помощь. Да и то после того, как я настоял. Гордый наш. Ребята умотали вместе с ним ставить защиту, Сириус и Люциус отправились восвояси, а я все сидел и думал. В тех книгах, которые я успел просмотреть, не упоминалось ничего похожего на мой случай. Хотя об одержимости маги знали. Различали одержимость демоном и духом умершего. И в том, и в другом случае с одержимым происходили значительные изменения. При этом сам одержимый никуда не девался, хотя ему и приходилось несладко. Я в этом теле совершенно точно был один. Это не касаясь того, что демоном я не был. А вот насчет умершего... С этим сложнее, хотя я ничего такого не заметил. Да нет, я точно не умирал. Не было ничего такого: ни туннеля, ни лиц умерших близких, ни света. Погибло тело, а дух занял освободившееся тело Лили. Ее, скорее всего, только что убил Лорд. А о таких случаях я ничего не нашел. Конечно, могли быть и другие книги, но я склоняюсь к тому, что такие случаи были очень и очень редкими. Слишком много факторов должно было совпасть. А это значит, что и Дамблдор, даже если и подозревает что-то такое, до конца не уверен. Он же ничего не знает про меня. Ни того, что я знаю английский, ни того, что умею приспосабливаться к любым ситуациям. Директор мог запомнить только мужчину в военной форме с автоматом в руках. Тогда Лили, даже убив Волдеморта, должна была ничего не понимать и говорить по-немецки. Хм... добиться официального обследования Дамблдор не мог, его самого бы обследовали, начни он требовать чего-то подобного для национальной героини. Непонятно другое, чего он вообще лез ко мне. Отомстить хотел что ли? Все упиралось в тот самый ритуал.