О времени, предшествовавшем Мюнхенскому путчу 1923 года, сказать почти нечего. В первые годы после ноябрьской революции 1918 года Гитлер и основанная им маленькая партия не пользовались никакой популярностью среди солдат рейхсвера, во всяком случае за пределами Баварии. Командование и личный состав армии все свои силы отдавали решению трудной задачи строительства новой армии и пытались осмыслить бурные политические процессы в рейхе. Достаточно вспомнить лишь некоторые важнейшие события, происходившие в рейхе под давлением держав-победительниц и вследствие острой внутриполитической борьбы. Вслед за путчем Каппа—Лютвица в 1920 году произошло коммунистическое восстание в Рурской области. 1921 год ознаменовался восстаниями в Центральной Германии и в Гамбурге, которые были подавлены с немалыми усилиями. Прошли плебисциты в Шлезвиге, Восточной Пруссии и Верхней Силезии. Последний, как известно, сопровождался инспирированным Польшей «народным восстанием», целью которого являлось насильственное присоединение оставшейся в составе Германии части этой провинции. Тем временем внутриполитические противоречия в рейхе продолжали обостряться. Были убиты министры Эрцбергер и Ратенау. В результате последовавшего за этим принятия закона о защите республики имперское правительство вступило в конфликт с правительством Баварии.
Осенью 1923 года дело дошло до кровавых беспорядков в Саксонии, где социал-демократы и коммунисты сформировали коалиционное правительство во главе с Эрихом Цейгнером. Для восстановления спокойствия и порядка на территории земли потребовалось вмешательство военных. Французы оккупировали излучину Майна, а войска держав-победительниц захватили Дюссельдорф. Позднее Франция под предлогом задержки выплат по репарациям заняла Рейнскую область, на территории которой сепаратисты провозгласили Рейнскую республику. Все это сопровождалось прогрессирующей инфляцией с ее тяжелыми экономическими и социальными последствиями. Неудивительно, что на фоне столь драматичного развития обстановки почти никому не было дела до вновь созданной в Мюнхене партии, как бы громко она о себе ни заявляла.
Даже такой короткий и далеко не полный перечень важнейших политических событий показывает, насколько важно было в это смутное время удерживать армию подальше от политики. И если бы генерал-полковник фон Сект и военный министр Гесслер жестко и последовательно не придерживались этого принципа, рейхсвер в те кризисные годы никогда не стал бы той силой, благодаря которой в конечном счете не только удалось поддержать авторитет государства, но и обеспечить единство и целостность рейха.
В этом свете необходимо рассматривать влияние ноябрьского путча Гитлера в 1923 году на рейхсвер. Для большинства солдат, в первую очередь для офицеров, провалившийся путч был как гром с ясного неба. Ведь Гитлеру удалось сбить с пути истинного и побудить к измене надежду и опору армии, ее будущих офицеров! Шоковое состояние, в которое был повергнут рейхсвер, стал причиной того, что солдаты отныне воспринимали Гитлера и его партию с большим недоверием. В последующие годы был зафиксирован только один случай связи НСДАП с личным составом армии. Два лейтенанта, проходившие службу в Ульме, поддались на пропагандистские лозунги Гитлера. Они были немедленно уволены и отданы под суд. Кстати, командиром полка, в котором они служили, был будущий генерал-полковник Бек. Он, естественно, нетерпимо относился к таким проявлениям среди своих подчиненных, но одновременно продемонстрировал понимание и сочувствие к провинившимся во время судебного процесса над ними. Наряду с этим некоторые солдаты продолжали поддерживать с Гитлером чисто личные отношения, сложившиеся между ними еще в годы первой мировой войны, что, впрочем, никак не влияло на исполнение ими своего служебного долга и на позицию рейхсвера в целом. И хотя при национал-социалистском режиме многие из этих офицеров были выдвинуты на довольно высокие посты, никто из них не был в состоянии оказывать сколько-нибудь заметное влияние на происходящие события.
Как же изменялось отношение армии к национал-социалистам вплоть до их прихода к власти? Прежде всего следует отметить, что все более менее здравомыслящие военные с трудом представляли себе, какой смысл следует вкладывать в понятие «движение», которое Гитлер использовал для обозначения своих сторонников. Большинство воспринимало НСДАП как еще одну из многих политических партий, пусть и отличавшуюся такой жаждой власти и пропагандистской мощью, на которые уже не были способны ее престарелые соперники, кроме, пожалуй, коммунистов. Однако военные всегда с изрядной долей скептицизма относились к партиям и их программам. Что же касается личности Гитлера и его шефа пропаганды Геббельса, то их влияние на солдат, которым не разрешалось принимать участие в политических собраниях и митингах, было несравненно меньшим, чем на все остальное население. За исключением некоторых офицеров, которые, как генерал фон Шлейхер, по долгу службы встречались с руководителями партий, вряд ли кто-либо из других высших офицеров рейха был лично знаком с Гитлером или с кем-нибудь из его ближайших сподвижников до их прихода к власти. Тем, кто сомневается в этом, достаточно представить себе, какие неприятные последствия, какую цепь подозрений повлекла бы за собой несанкционированная встреча с этими лицами любого из высших офицеров рейхсвера.