После возвращения из Вены моя деятельность в командовании сухопутных войск на этот раз завершилась окончательно.
Судетская область и ЧехословакияКомандир дивизии в Силезии
Когда я в конце марта 1938 года уезжал из Берлина, чтобы вступить в командование 18-й дивизией в Лигнице, в ОКХ еще ничего не было известно о том, что Гитлер в самое ближайшее время займется решением чехословацкого вопроса.
Впервые за все время мы поселились на родине моей супруги в Силезии. Мы встретили здесь весьма сердечный прием и до самого конца моего пребывания в этом гарнизоне чувствовали себя в этих местах очень уютно. Моя супруга, которая провела здесь почти всю войну, пользовалась здесь всеобщей любовью и всегда могла рассчитывать на помощь и поддержку со стороны родственников и друзей. Впрочем, и мы, когда в январе 1945 года к границам Германии приближались русские войска, помогали им всем, чем могли.
Несмотря на довольно резкую перемену в моей жизни, связанную с переводом из высшего руководства сухопутных войск на должность командира дивизии, я довольно быстро освоился на новом месте и с энтузиазмом принялся за работу, о которой давно мечтал, тем более, что первое время работать здесь приходилось с раннего утра и до позднего вечера. Формирование 18-й дивизии, как, впрочем, и всех остальных новых дивизий сухопутных войск, еще не было завершено. Наряду с доукомплектованием частей и подразделений дивизии приходилось постоянно заниматься откомандированием некоторых из них в состав войск резерва главнокомандующего сухопутными войсками и на территорию Австрии. Из-за этого дивизия непрерывно находилась в стадии переформирования. Большая нагрузка выпала в этот период на командиров, непосредственно занимавшихся боевой подготовкой личного состава, прежде всего в связи с недавним продлением срока действительной военной службы до двух лет. Благодаря усердию и энтузиазму офицеров, унтер- офицеров и рядовых нам удалось успешно преодолеть все трудности. Я испытывал радость и гордость от того, что мне довелось командовать дивизией, с командным составом и офицерами штаба которой у меня сложилось полное взаимопонимание и наладилось плодотворное сотрудничество.
Когда началась война и мне пришлось оставить дивизию, единственным моим утешением было то, что я мог поручиться за каждого из моих сослуживцев, так как знал, что они успешно выполнят любую поставленную задачу. Во время польской кампании два самых первых «Рыцарских креста» достались офицерам моей дивизии. Да и в дальнейшем 18-я дивизия отлично зарекомендовала себя на разных фронтах. Войну дивизия заканчивала в Берлине и — после того, как там все закончилось — сумела вырваться из города и уйти на Запад.
Гордость, которую я испытываю по поводу того, что мне довелось командовать 18-й дивизией до войны, соседствует в моей памяти и в памяти моей супруги с глубокой печалью по поводу гибели нашего старшего сына Геро, воевавшего в составе этой дивизии.
Летом 1938 года ОКХ известило меня о том, что в случае конфликта с Чехословакией планируется назначить меня начальником штаба армии, которая будет сосредоточена на баварско-чехословацкой границе.
В это же время до меня дошла информация из Берлина о том, что генерал Бек в подготовленной им памятной записке решительно высказался против любых действий, которые таят в себе угрозу развязывания войны. И хотя я не видел эту памятную записку, мне было совсем нетрудно представить себе ее содержание благодаря моему длительному сотрудничеству с начальником Генерального штаба. Как известно, генерал-полковник фон Браухич, убедившись в совпадении точек зрения большинства высших руководителей сухопутных войск с точкой зрения генерала Бека, представил эту памятную записку на рассмотрение Гитлеру. Вместе с тем он не решился принять участие в подготовке по инициативе Бека коллективного меморандума генералитета верховному главнокомандующему вермахта. Впрочем, уже тогда было ясно, что никакой меморандум не заставит Гитлера отказаться от своих планов.