Я уже говорил, что Мельников образцово соблюдал режим. Позволял себе, образно говоря, фужер шампанского раз в три года. Но курил он, как и Яшин, много. Из футбольных поездок я привозил Толе по паре блоков фирменных, как тогда называли, сигарет. При Трофимове он, однако, курить стеснялся, делал это украдкой. Василий Дмитриевич, когда видел Мельникова с сигаретой, без замечания мимо не проходил. Даже мне иногда приходилось вмешиваться. Сколько раз Трофимова просил: «Оставьте вы его, Василий Дмитриевич! Что он по углам прячется, некоторым, слава Богу, в отцы годится...»
Кто действительно шампанское любил, так это дублер Мельникова Юрий Шальнов. Для него это был атрибут красивой жизни, которой наш второй вратарь был совсем не чужд. По физическим данным и способностям он, пожалуй, Мельникову не уступал. Но любой талант, что общеизвестно, должен подкрепляться работой. Тренироваться Юра не любил, потому больших высот и не достиг.
— Не скажите, двукратный чемпион мира...
— Это статистика, а по существу Шальнов играл только в 1969-м. Хотя после ухода Мельникова мог бы надолго основным вратарем стать. У Анатолия Георгиевича неудачные матчи случались редко. Крайне раздосадован он был, помню, когда на финише сезона 1966 года мы дома проиграли «Воднику» 0:1, в результате чего уступили «золото» свердловчанам. Лед тогда после мотогонок и массового катания не залили, а только почистили. На углах поля он наждак напоминал. Да еще сильный снегопад начался. Евгений Юшманов пробил, мяч задел какой- то бугор и оказался в воротах. У нас было множество моментов, но на вратаря гостей Виталия Сандула в тот день вдохновение снизошло. И такие случаи бывают...
— Знаю, что незаменим в игре на тяжелом льду был левый бортовой Юрий Шорин...
— Юра чувствовал себя как рыба в воде, когда играли в оттепель, на мягком льду. Очень сильный был хоккеист, в нашу команду сразу вписался. Легкие ноги, быстрые руки. В единоборствах никому не уступал, обвести Шорина было задачей непростой. Держался он всегда вместе с Мишей Осинцевым. После ухода Осинцева Трофимов стал и Шорина постепенно прижимать. На чемпионате мира 1969 года Юра был признан лучшим полузащитником, а на следующий не поехал. Правда, тогда ему уже 37 было...
— Из тех, кого вы назвали в своем варианте состава 60-х, не было сказано только о Вячеашве Дорофееве.
— Неплохой был нападающий. Большой объем работы выполнял, хорошо катался, но в тонкий пас играть не умел. В сборную его Трофимов не брал. Дорофеев от нас ушел в ульяновскую «Волгу», где еще с десяток лет отыграл. С левыми нападающими Василий Дмитриевич долго не мог определиться. Пригласил потом Евгения Манкоса, который в «Филях» ему очень нравился. Техничный, с голевыу чутьем хоккеист, но и он до уровня сборной не поднялся.
Затем Анатолий Рушкин из Ульяновска пришел. Тоже был игрок интересный, клюшкой отлично владел, скорость имел приличную. Его Трофимов в сборной наигрывал, в 1969-м свозил на чемпионат мира. Но Рушкин вскоре прибаливать начал, а потом в Швеции «прокололся». Решил нашими металлическими рублями в магазине расплатиться. Швед взял, а когда в банке его на смех подняли, в полицию заявил.
Следующим был Володя Тарасевич...
— Это уже команда 70-х. Кто еще из предшественников заслуживает упоминания?
— Обязательно нужно о полузащитнике Александре Зайцеве сказать, он на двух первых чемпионатах мира выступал. Когда я пришел, Зайцев капитаном команды был. Рослый, быстрый, хорошо пасом владел. Мог еше долго играть, но болезнь не позволила. Левым бортовым до появления Шорина был Дмитрий Морозов. Квалифицированный хоккеист, катание хорошее, разве что в работе клюшкой был немного закрепощен. С виду был вроде бы простоватый, а на самом деле культурный, начитанный парень, музыку, как я уже отмечал, очень любил. Мне с ним интересно было общаться.
Несколько сезонов провел Олег Горбунов — универсальный игрок, что в центре полузащиты, что в защите уверенно действовал. Закончу на Анатолии Мосягине. Жаль, что он в «Динамо» не закрепился. Вырос у нас на глазах, можно сказать, «сын полка». Играть Толе приходилось на всех позициях. В сезоне 1967 года в команде было всего тринадцать человек. Одиннадцать на поле, а в запасе — вратарь Шальнов и Толя Мосягин, готовый заменить любого. У него, кстати, удар был сильный.