Вот после хоккея Гоша себя на некоторое время действительно потерял. Я пригласил его в помощники, когда работал в Сыктывкаре. Однако долгий отрыв от дома давался Канарейкину тяжело. Не все правильно воспринимали его доброе, подчас наивное отношение к окружающему миру. С тех пор, как в автокатастрофе погиб сын Георгия Дима, он стал верующим человеком, регулярно ходит в церковь, ведет праведный образ жизни.
Канарейкин даже меня удивил своей преданностью хоккею с мячом. Ему, знаю, предлагали неплохой заработок в качестве администратора команды ветеранов по хоккею с шайбой, но он отказался, предпочтя мало, увы, оплачиваемую работу с детьми.
— В оптимальном варианте команды 70-х бши названы также Леонид Патадий, Владимир Янко, Владимир Тарасевич и вратари — Александр Теняков и Геннадий Шишков...
— Очень жаль, конечно, Леню Палладия — погиб человек во цвете лет от ножа какого-то психопата. Палладий, как и Канарейкин, был приглашен Трофимовым из Архангельска. Что-то наш тренер в нем увидел, чего я, к примеру, так и не рассмотрел. В тот момент команду разом покинули оба защитника — Виталий Данилов и Виктор Рыбин, которым «Динамо» не давало жилье. Они, кстати, сразу его получили в родных краях — соответственно в Калининграде и Красногорске.
Потребовались защитники, и одним из них стал Палладий. Он был смелым парнем, не ведал сомнений, вступая в единоборства, вместо Данилова стал выбегать на бьющего при «стандартах». Я его называл «Матросовым» — принять на себя мяч, посланный в ворота, Леня бы готов всегда...
Владимир Тарасевич в мою бытность был лучшим левым нападающим в «Динамо». Он немало поиграл за сборную, хорошо катался, владел сильным ударом, умел «раскрутить» нескольких соперников. Играя на левом краю, Тарасевич, помню, постоянно сокрушался — с юных лет ему привычнее было действовать справа. Но не в этом, думаю, заключались его проблемы. Володя что в быту, что на поле был каким-то разбросанным, «беспризорником», как я формулировал. Это помешало найти себе достойное применение в дальнейшем.
— Что с лихвой удалось сделать Владимиру Янко...
— Да, Вадик — так мы привыкли его называть — пошел дальше других. В сорок лет привел сборную к победе в чемпионате мира, а сейчас и вовсе стал мэтром в тренерском деле. Но здесь мы говорим, кажется, об игровых качествах?
Вадик был хорошим хоккеистом. Рослый, длиннорукий, он обладал высокой скоростью, умел сделать острый пас, владел «набитым» ударом с правой руки. В атаке, в подыгрыше партнерам был намного сильнее, чем в обороне. Янко мог играть лучше, но уж очень любил себя. На тренировках работал добросовестно, но никогда, скажем так, не перебарщивал. Он, кстати, неплохо играл в футбол. Если бы прибавил в трудолюбии и позволило здоровье, вполне мог состояться как футболист.
Василий Дмитриевич и Оксана Николаевна к Вадику благоволили. Наделенный счастливой наружностью, он всегда лучезарно улыбался, пользовался успехом у прекрасного пола. Мне, правда, кое-какие его предпочтения казались странными. Вдруг, помню, в витринах парикмахерских появились его цветные фотопортреты. Пришлось мне, как старшему товарищу — в те годы мы дружили, селились на базе и в гостиницах в одном номере, — убеждать Вадика, что чемпиону мира, заслуженному мастеру спорта это не к лицу. Ездил по всей Москве, собирал «коллекцию».
Почетное звание Янко было присвоено не в пример другим в то время — за первую же победу. В год дебюта в Москве в 1973-м «заслуженных» получили только ведущие игроки — вратарь Леонард Мухаметзянов и нападающий Валерий Бочков. Плавунов, Горбачев и Палладий также стали тогда «заслуженными», но у них это были вторые золотые медали. Вот что значит — быть в фаворе...
Я тоже посильный вклад внес. Как капитан команды на встрече с председателем Спорткомитета Сергеем Павловичем Павловым поинтересовался, если выиграем, «заслуженных» ребята получат? Павлов пообещал, и слово свое сдержал. Мы с ним как-то сразу прониклись друг к другу. К лести я всегда был равнодушен, но на банкете после победы над шведами, когда я единственный гол забил, похвалу из его уст услышать было приятно. Сергей Павлович меня обнял: «Ну, ты, Валера, артист!» Это знакомство через несколько лет мне здорово помогло...
Настоящим хоккеистом Янко стал во многом благодаря Евгению Михайловичу Папугину, который взял его юнцом из «Динамо» и три года наигрывал в «Зорком». Ребята из этой команды мне рассказывали, как были удивлены, услышав по радио репортаж из раздевалки сборной после победы на московском чемпионате. На всю страну Вадик Янко сообщил, что своими успехами он обязан исключительно Василию Дмитриевичу Трофимову. «Ну, сладенький, дает...» — только и произнес на это Папугин.