Бромов Александр
ИЗ ЖИЗНИ ВОСПИТАТЕЛЕЙ
Сначала я кое-что поясню. Раньше мы писали планы от руки в больших тетрадях. Не толстых общих, а в больших, формата А4. Мы их называли амбарными книгами. План на один день занимал всегда два листа, как-то втискивались не зависимо от возраста детей. Все коротко, по существу и понятно. Занимало это счастье от силы час рабочего времени.
Потом в целях облегчения нашего труда вели компьютеры. Теперь планчик на день занимает минимум пять листов. Тратим весь тихий час или берем домой, что чаще всего и происходит. Планы в таблицах, удобно: копируешь нужный день и меняешь. Все. Кроме зарядки. Действительно, полегчало.
Сидим с напарницей, пишем. Она у меня тогда только пришла после колледжа, и я ее учила. Написали за два часа. Довольные. Есть время подготовиться к занятию и даже несколько минут на чай. Живем. Закрываю файл, выскакивает «сохранить?». А зачем? За разговором машинально нажимаю «нет». Немая сцена.
Напарница кричит: «Я все помню!». У меня тоже склероза нет. Давясь смехом, в четыре руки быстро набираем текст: я — на кнопочках, она орудует мышкой, как мысли друг у друга читаем.
К черту все физминутки и игры — не успеваем. Прогулку тоже решили не трогать. «Наблюдение за природой». Пойдет. Управились за полчаса! И схватились за занятие.
Недели через две перечитываю и чувствую, как брови у меня уползают куда-то в область затылка. Молча, беру планы и несу напарнице. Читает, непонимающе смотрит на меня: «Все нормально».
Прочерчиваю ногтем по наблюдению: расширять представления детей о листопаде, закреплять знания об основных приметах осени и так далее, плюс ход самой прогулки. Потом перелистываю и ставлю палец на дату. Двенадцатое ноября. Снег давно выпал.
Это еще ничего. У нас как-то летом музыкальный руководитель подрабатывала. А что вы хотите: все в отпусках. Человек, с двадцатилетним стажем, между прочим, работал в две смены, это двенадцать часов с перерывом на обед в десять минут во время обеда вместе с группой, если хочешь горячее. Причем эти минуты растя-а-агиваются, потому что то одному надо помочь, то другому. Обстановка понятна?
После отпуска читаю планы, чтобы знать, что было. Вхожу в курс дела. Вхожу. Вхожу. Пока не понимаю, что что-то не так. Вхожу заново. Опять не понимаю. Вроде все правильно, грамотно, профессионально, но что-то не то.
Через две недели приходит методист и смеется: «Кто записался?».
На дворе август, а в наблюдениях написано:
«Прочитать детям стихотворение:
Белая береза под моим окном….»
Продолжать?
«Принакрылась снегом,
Точно серебром…».
Это для тех, кто не помнит Есенина.
Еще. Читаю собственную писанину: «расчистить с детьми дорожки от снега». В июне?
«Рассмотреть с детьми скорую помощь». Вот так, без кавычек. Дальше — интереснее: «Закрепить представления о труде строителей». Какие они у нас разносторонние личности, однако.
Игра «Ловишки». Дети бегают, ловят друг друга. Все просто и понятно. Цель: «упражнять в произношении звука ш». Страшно подумать о содержании игры: кого должны были изображать мои дети, чтобы уложиться в то, что я написала?
До компьютеров такого не было: сказывается результат копирования, но как весело теперь методистам, когда они начинают все это проверять!
«Предложить родителям пометить детскую одежду, чтобы не терялась». Так и представляется собачка у деревца. Это тоже мои перлы.
Можно продолжать до бесконечности. Но береза мне нравится больше всего.
У меня была старшая группа.
После Пасхи в группу вбегает мальчик и громко кричит, потрясая чем-то в руке:
— У меня золотые яйца.
До сих пор не могу забыть выражение лица младшего воспитателя.
Распределение ролей на утренник. Бараны, козлы и козы. Костюмы красивые, поэтому дети рвут роли друг у друга из рук. Пришлось идти на компромисс и делать трех баранов, двух козлов и козу. Как говорить родителям — не знаю.
«Ваш сын будет козлом». То, что надо. Великолепно! С такими мыслями выхожу в приемную и выдаю эпохальную фразу:
— Вы у нас на утреннике будете козликом, — и, видя вытянувшееся лицо папы, быстро поправляюсь, — Ваш сын будет козликом.
Папа ответил в стиле, в смысле, не выбился из общего диалога:
— Лучше я буду козликом. Что мелочиться?
Люблю родителей с юмором.
Сыну не досталась роль петушка, и он кричит на всю приемную, прыгая на скамейке:
— Хочу быть петухом! Хочу быть петухом!
У папы сдают нервы, и он громко восклицает: