— «Не забудь их, Стэндиш, — гласила подпись под картинкой. — Мне нравятся мужчины, которые курят «Кэсл».
Плакат был на два дюйма длиннее и на столько же шире, чем наводнившие всю страну плакаты Дьюка. Другие производители сигарет срывали плакаты фирм Дьюка, Кинни или Аллена и Джинтера и расклеивали вместо них свои, так что Нэйт в своих усилиях был не одинок. Плакаты «Стэндиш» просто-напросто клеились поверх рекламы конкурентов.
В дальнейшем появились плакаты, живописующие «Стэндиша» на собственной яхте, на скачках, на козлах шикарного кабриолета, и везде рядом с ним была его обольстительная подруга. Со временем имя «Стэндиш» стало олицетворять собой американский идеал мужественности. Мальчиков стали нарекать при крещении «Стэндишами», в романтических романах появились герои, носящие это имя, а девушка, говоря о каком-нибудь привлекательном холостяке, говорила, что он «настоящий Стэндиш».
Но плакаты составляли лишь малую часть арсенала Бака Дьюка.
Через полгода после того, как в Дерхэме была установлена сигаретная машина Бонсака, Бак Дьюк переселился в Нью-Йорк.
— Мы заставили его дать тягу! — возликовала Чесс.
— Не обольщайся, — заметил на это Нэйт. — Бак не из тех, кто легко сдается. Он просто перебрался туда, где делаются большие деньги. Все самые крупные игроки сосредоточены в Нью-Йорке, на Уолл-стрит, вот Бак и решил обосноваться там. У него далеко идущие планы.
На следующей неделе фешенебельный клуб, членом которого состоял Нэйт, облетела сенсационная новость. Машина Бонсака начала выдавать по 100 000 сигарет в день. Каковы бы ни были ее первоначальные изъяны, все они были устранены.
Ко всему прочему, Дьюк открыл в Нью-Йорке сигаретную фабрику для обслуживания рынка северных и западных штатов. Для производств в Дерхэме и Нью-Йорке были заказаны новые машины конструкции Бонсака.
Сигареты, изготовленные на машине Бонсака, получили название «Кросс катс»[21]. На картонной карточке, вложенной в каждую пачку, была изображена знаменитая красавица-актриса Лилиан Рассел.
— Нам нужен штат коммивояжеров, — заявил Доктор. — Оптовая фирма не может сама заниматься проталкиванием наших сигарет, а я уже не могу, как раньше, ездить в каждый город и лично подряжать на день расклейщиков плакатов.
— Тогда нам понадобится больше денег, — сказал Нэйт. — Коммивояжерам надо платить. Мы выбросили на рынок новую марку сигарет по пять центов за пачку, как у остальных. А «Кэсл» будет по-прежнему стоить четыре.
Все согласились, что надо расширить производство, а значит, заказать новую партию машин.
Сигареты «Найт»[22] продавались уже не в бумажной обертке, а в выдвижной картонной коробке. Под названием марки был нарисован шахматный конь. Имелся на пачке и другой рисунок — изображение Венеры Милосской. Она красовалась на внутренней стороне коробки, где ее нагота была скрыта от чересчур стыдливых.
Нэйт уволил клерка, который глубокой ночью был пойман в конторе за списыванием названий фирм-клиентов и данных об объемах продаж.
Чесс уволила горничную, которую Гасси застала за подслушиванием под дверью библиотеки. Потом она прочла Гасси нотацию о том, как нехорошо быть ябедой и втихомолку подсматривать за людьми в то время» когда ей полагается спать в своей постельке.
Доктор скрепя сердце прекратил визиты к одной чрезмерно любопытной молодой особе, чье общество доставляло ему немало удовольствия, когда он наезжал в Сент-Луис.
Никто из них не удивился. В табачном бизнесе всегда хватало двурушничества» подкупа, шпионов, засланных к конкурентам, жульничества с ценами, неправильных весов — всех грязных уловок, какие только способен измыслить человеческий ум. У Нэйта было два соглядатая на фабрике Бака Дьюка, шпионка, выведывающая секреты фирмы «Аллен и Джинтер»; он имел глаза и уши в конторах всех крупных табачных компаний: «Кинни», «Гудвин», «В.С. Кимбал». Сообщение от тайных осведомителей поступали регулярно и оплачивались в течение суток. Шпионаж был естественной и неотъемлемой частью бизнеса.