Доктор был безутешен.
— Ну почему, почему это не пришло в голову мне? — жалобно проблеял он.
— Перестаньте, — сердито сказала Чесс. — От вас столько шума, что я не могу думать. Знаменитых актрис на всех не хватит, а изображать всяких полуголых бездарностей я не намерена. Нам надо попробовать что-то другое. Если все дело в том, что публике нравится коллекционирование, то на карточках можно изображать все что угодно, лишь бы этого набралось хотя бы десять разновидностей. Чем больше, тем лучше. А тем, кто соберет полный комплект, мы будем дарить бесплатные альбомы для наклеивания. Выдавать их будут магазины.
Сигаретные карточки сыпались на страну как из рога изобилия. Президенты Соединенных Штатов. Короли и королевы Англии. Великие композиторы. Великие писатели. Знаменитые реки. Виды экипажей, породы лошадей, собак, различные виды птиц. Каждая сигаретная компания придумывала что-то свое, стараясь во что бы то ни стало переплюнуть конкурентов.
Когда газеты дружно взялись писать о таинственном Джеке Потрошителе, Доктор родил идею, благодаря которой компания «Стэндиш» должна была, по его глубокому убеждению, утереть нос всем и вся. Серия, придуманная им для сигарет «Кэсл», называлась «Великие убийцы всемирной истории» и начиналась с карточки, на которой Брут убивал Цезаря. Вскоре после этого Нэйта опять навестил Бак Дьюк.
Как и в первый раз, он явился в дом, а не в контору. И опять, как и много лет назад, когда Огаста была грудным младенцем, спящим в корзинке, сказал Чесс, что у нее прелестная дочь.
Но на этом сходство между давним визитом и нынешним заканчивалось. Бак был одет в великолепный костюм, явно сшитый у шикарного портного в большом городе. И если в прошлый раз исходившая от него угроза была чуть прикрытой, неявной, то сегодня с нее были сброшены все покровы.
— Я уже послал своего человека за Нэйтом, — сказал он. — Мне надо кое-что сказать ему, и если он человек разумный, он ко мне прислушается.
— Иди к Солдату, Огаста, — велела Чесс дочери. — Пусть он покатает тебя на твоем пони. Идемте в библиотеку, мистер Дьюк. Все деловые переговоры мы с мужем ведем там.
Она не предложила Баку Дьюку сесть и выпить кофе.
Дьюк продолжал стоять до самого прихода Нэйта. Когда тот вошел в библиотеку, он шагнул ему навстречу, протягивая руку для пожатия.
«Он ведет себя так, будто он здесь хозяин», — с возмущением подумала Чесс. Когда мужчины стали пожимать друг другу руки, у нее мелькнула другая мысль: «Право же, цивилизованность — ужасно занятная штука. Насколько естественнее выглядели бы эти двое, если бы вместо рукопожатия сразу же принялись бы дубасить друг друга. Возможно, запрещение дуэлей вовсе не так прогрессивно, как все уверяют».
— Не желаешь ли сесть, Бак? — любезно спросил Нэйт. Этим приглашением он давал понять, что хозяин здесь он, и предупреждал Дьюка, что тот в его доме непрошеный гость. Нэйт уселся в свое любимое кресло, Чесс села в другое, стоящее рядом. Баку досталась жесткая тахта, набитая конским волосом. Однако он, казалось, не замечал ее неудобства. Вид у него был до того спокойный и непринужденный, что это выводило из себя.
— Должен поздравить тебя с успехом твоих «Великих убийц», Нэйт, — сказал он. — Объем продаж твоего «Кэсла» уже две недели почти вдвое превосходит объем продаж «Кросс катс». Твой друг Доктор всегда умел задать жару ребятам из моей команды.
Нэйт молчал, ожидая, что последует дальше.
— Но, по-моему, время сигаретных карточек и тому подобных ухищрений уже прошло, — медленно проговорил Дьюк. — Они стоят всем нам слишком много денег, которые можно было бы потратить с куда большей пользой.
«А кто все это затеял, лицемер?» — подумала Чесс.
— Я затеял все это, чтобы люди обратили внимание на мои сигареты и чтобы очистить рынок от всякой мелюзги. Теперь нас осталось только шестеро, прочие не в счет. Мы с тобой — двое выскочек. Пока остальные смеялись над нашими претензиями, мы догнали и Кинни, и Гудвина, и Кимбала. Два парня с Юга утерли нос ньюйоркцам, так что теперь им станет понятнее, как случилось, что наши отцы чуть не выиграли у них гражданскую войну. Мы показали даже лучшим из лучших — Аллену и Джинтеру.
Нэйт перебил его.
— Бак, ты слишком усердствуешь, гладя себя по головке, не ровен час натрудишь руку. Почему бы тебе не перейти прямо к делу?
Дьюк улыбнулся.
— Ты раскусил меня, Нэйт. Твоя правда, я пытался обработать тебя, чтобы вернее сбыть свой товар. Забыл, что ты и сам занимался разъездной торговлей.