Когда Чесс вошла в книжный магазин, других покупателей там не было. Джеймс Дайк поспешил ей навстречу.
— Я только что дочитал одну книгу, до того шокирующую, что я не знаю, стоит ли рекомендовать ее моим знакомым. И все же, она так хороша, что мне бы не хотелось держать ее под спудом.
Чесс была рада видеть своего друга таким оживленным. Он уже несколько месяцев ходил мрачный и даже носил на рукаве траурную повязку из-за того, что в декабрьском номере «Стрэнд мэгэзин» Шерлок Холмс был убит.
Литературные впечатления были главной движущей силой в жизни Джеймса Дайка. Чесс было очень интересно узнать, что же представляет из себя новая книга, вернувшая ему хорошее настроение.
Роман назывался «Портрет Дориана Грея». Чесс прочла его, потом перечитала, после чего спрятала на верхней полке своего гардероба. Гасси еще недостаточно взрослая, чтобы читать эту страшную, захватывающую историю, придуманную Оскаром Уайльдом.
Чесс подарила Гасси экземпляр путеводителя по Лондону знаменитого издательства «Бедекер», который заказал для нее Джеймс. Свой собственный экземпляр она все время читала и перечитывала, и он уже щетинился множеством ленточек-закладок. Ей хотелось посмотреть абсолютно все.
— Чесс, дорогая, ты становишься самой скучной женщиной в графстве Орендж, — заметила ей как-то Эдит. — Ты знаешь, как горячо я тебя люблю, но если ты еще раз произнесешь слово «Лондон», я запихну твой «Бедекер» тебе в глотку.
А теперь давай поговорим о чем-нибудь интересном. Скажи, пожалуйста, сколько туалетов со сливными бачками будет в твоем новом доме? Я твердо решила ездить туда на самой быстрой скаковой лошади Генри каждый раз, когда почувствую зов природы.
Чесс скорчила гримасу.
— Четыре. И я их все запру на ключ. Эдит, ты ужасная женщина. И в Англии я буду очень по тебе скучать.
Затем они принялись с наслаждением обсасывать скандальную историю, о которой уже много дней взахлеб писали все газеты. Миссис Вандербильт подала в суд заявление о разводе с мистером Вандербильтом.
Развод был делом немыслимым. Неслыханным. До сих пор им доводилось читать только об одном-единственном разводе — разводе Генриха VIII со своей первой женой, а это было так давно, что успело попасть в школьные учебники. Приличные люди не разводились.
— Но дама, вскружившая голову Баку Дьюку, разведена, — заметила Чесс. — Это общеизвестно.
— А разве она приличная? — усмехнулась Эдит.
Как и все женщины, придерживающиеся традиционных взглядов, она и Чесс обожали строить догадки по поводу «женщин такого сорта».
Строить догадки по поводу разводящейся миссис Вандербильт было особенно увлекательно. Интересно, это она давала тот бал, который обошелся Вандербильтам в четверть миллиона долларов? Это у нее была яхта со штатом из семидесяти слуг? И золотой сервиз на двести персон, и столовая, где могли разместиться все двести?
— Как досадно, что Нэйтен — мужчина, — со вздохом сказала Эдит. — Он столько времени проговорил в Эшвилле с одним из Вандербильтов, но не вызнал ни одной пикантной подробности.
Ланселот О’Брайен тоже досадовал, что Нэйт столько времени провел с Джорджем Вандербильтом. Потому что изменения, которые Нэйт пожелал внести в оборудование Хэрфилдса, требовали большой дополнительной работы.
Последние примерки для нового гардероба Чесс и Гасси были 4 апреля. Все остальное уже было готово. Билеты в люкс на пароходе компании «Кьюнард» были куплены и лежали в банковском сейфе. Там же находились аккредитивы. Было подтверждено, что на пароходе к Чесс будет приставлена горничная для услуг и что отель «Савой» также предоставит в ее распоряжение опытную камеристку на все восемь недель ее пребывания в Лондоне.
— У меня никогда не было служанки, которая бы занималась только мной и моим гардеробом, и я, конечно же, не собираюсь нанимать ее сейчас и везти с собой в Лондон. Она бы только путалась у меня под ногами, — твердо решила Чесс.
Паковать свои вещи она тоже предпочитала сама. Так она будет точно знать, где что лежит.
— Большая часть багажа перевозится в трюме, — в десятый раз объяснила она Гасси. — Поэтому надо быть очень, очень внимательной и проследить, чтобы чемодан с твоими любимыми платьями отнесли туда, куда надо — в каюту. Представь себе: мы будем каждый вечер наряжаться, точь-в-точь как Золушка, собирающаяся на бал.
Гасси попыталась было улыбнуться, но ее губы задрожали и она вдруг расплакалась.
Чесс испугалась.
— Что с тобой, моя радость? Ты плохо себя чувствуешь?