Когда он открыл корзину, Чесс рассмеялась.
— Рэндал, да еды здесь хватило бы на целую армию… Но что это с вами?
— Абсолютно ничего.
Воздух был свежий, бодрящий и благоухал вереском.
— Я твердо решила наесться до отвала, — сказала Чесс. — Что вы порекомендуете мне из этого царского угощения?
Рэндал улыбнулся.
— Попробуйте все. Это наилучший подход к жизни.
Чесс последовала его совету. Большинство кушаний в корзине были ей незнакомы. Маленькие яички, которые, по словам Стэндиша, снесла птичка, называемая ржанкой. Черная икра рыбы, называемой осетром, холодный фазан, клешни омара, пироги с хрустящей корочкой и начинкой из различных сортов мяса и душистых трав.
— У вас в углу рта прилипла крошка, — прошептал Стэндиш. — Я сниму ее.
Прежде чем Чесс успела что-либо сообразить, его губы легко коснулись ее губ.
Губы у него были мягкие и теплые. И усы тоже были мягкие. Это удивило Чесс. Подстриженные волоски должны были бы быть колючими.
Все произошло так быстро, и поцелуй был так легок — а может быть, все это только плод ее воображения?
Но ее губы горели, словно их коснулся огонь. От жара их даже пощипывало. Чесс невольно дотронулась до них пальцами.
— Неужели вас никогда не целовал усатый мужчина? — спросил Стэндиш. Тон у него был поддразнивающий.
Чесс поглядела на него и почувствовала легкое головокружение. Солнечный свет, казалось, отражался от глянцевитой листвы ближайших деревьев, образуя сияющий ореол вокруг головы Стэндиша.
— Меня никогда не целовал ни один мужчина, — ответила она. — До этой минуты.
Лорд Рэндал хотел было засмеяться, но от выражения на ее лице у него вдруг сжалось горло. То, что она сказала, не могло быть правдой. Но он знал: это правда.
— Моя дорогая Чесс, — хрипло прошептал он.
Впервые в жизни он не знал, что сказать.
И тут она рассмеялась. Негромко. Весело.
— Лучше поздно, чем никогда, — сказала она. — Намного, намного лучше. Пожалуйста, поцелуйте меня еще, Рэндал. Мне это очень понравилось.
Он встал рядом с ней на колени и, нежно взяв в ладони ее лицо, наклонил голову, чтобы поцеловать ее. Осторожно, не раскрывая губ. Лорд Рэндал предполагал, что в романе с этой поразительной американкой найдет очаровательную новизну. Но то, что происходило сейчас, было не просто более или менее ново — нет, это было что-то абсолютно неизведанное. На какое-то мгновение ему даже показалось, что он испугался.
— Благодарю вас, — сказала Чесс.
Стэндиш провел указательными пальцами по ее скулам, потом по щекам, очертил подбородок, контуры губ. Ее дыхание сделалось чаще, глаза затуманились, веки наполовину опустились. Она ждала его поцелуя.
Он отвел руки и сел на корточки. Он мог бы овладеть ею прямо сейчас; он знал, как это сделать. Но он не знал, как это подействует на нее. Да и на него самого.
— Чесс, вы знаете, куда это нас приведет.
Ее затуманенные глаза открылись шире и задумчиво посмотрели на него.
— Нет, Рэндал, я так не думаю. Секс никогда не доставлял мне большого удовольствия, и я не хочу ложиться с вами в постель.
Стэндиш откинул голову назад и от души расхохотался. Эта женщина не переставала его удивлять.
— Вы, несомненно, самая необыкновенная и очаровательная женщина, какую я когда-либо встречал, — сказал он.
«И я изменю ваши взгляды на альковные утехи», — добавил он про себя.
— Тогда скажите мне, чего вы хотите, — предложил он ей.
— Хочу еще поцелуев, и много. И еще хочу увидеть настоящий Лондон, а не ту картинку, которую рисует Бедекер. Вы лондонец. Вы покажете мне город?
Стэндиш обещал дать ей все, что она попросит.
Для начала он повез ее в Гайд-парк, и там они присоединились к длинной процессии экипажей, медленно катящихся по широкой грунтовой дороге в южной части парка.
— Эта аллея называется Гнилым переулком, — заметил Стэндиш. — Как вы понимаете, социалисты выжимают из этого названия все, что можно.
Он приподнял шляпу и поклонился даме в открытом фаэтоне, которая проезжала мимо. Она улыбнулась и закрутила свой зонтик от солнца. Еще один поклон в другую сторону, потом еще и еще — на всем протяжении длинной, запруженной экипажами дороги. Правя лошадьми и кланяясь направо и налево, он не переставал говорить.
— Ранним утром здесь катаются верхом, в том числе и некоторые дамы. Затем, в полдень, Гнилой переулок переходит во владение дам, правящих упряжками, за которыми скачут грумы. В пять часов — сейчас — экипажи становятся крупнее, наряды — более замысловатыми, и лошадьми правят уже не дамы, а их кучера. Здесь есть и стулья — вон они, под тем деревом, выкрашенные в зеленый цвет. Те, кто хочет посмотреть на представление, не участвуя в нем сам, может взять их напрокат у паркового служителя.