Он взял ее руку и положил ее себе на бедро.
— Мм, как хорошо. А теперь пусти в ход кончики ногтей… Разумеется, после того как мы поженимся, нам придется принимать гостей. У холостяков нет такой обязанности. Мы купим загородный дом с охотничьими угодьями, а на светский сезон будем снимать особняк в Лондоне — или наоборот, как ты захочешь. Многое будет зависеть от размера той суммы, которую тебе выплатит твой муж.
Чесс перестала его гладить и рывком села на кровати.
— Суммы, которую мне выплатит мой муж? О чем ты?
Рэндал опять притянул ее к себе.
— Ты же с ним разведешься; так всегда поступают в подобных случаях. И он выделит тебе часть имущества. Полагаю, Нэйт будет очень щедр; ведь он любит тебя. Мы купим дом, породистых лошадей…
Чесс высвободилась из его объятий, повернулась, встала на колени и, сев на пятки, посмотрела на него сверху вниз.
— Ты, наверное, сошел с ума, Рэндал. Ты вообразил, что я Консуэло Вандербильт? Скажи, какую цену ты назначил за этот брак?
Теперь в его взгляде не было нежной снисходительности.
— Оставь эту мелодраму, Чесс. Ты же взрослая женщина, а не девчонка. Чтобы жить в комфорте, нужны деньги. Только в дешевых романах для низших классов мужчины и женщины довольствуются одной любовью. А люди нашего круга должны поддерживать определенный образ жизни, иначе общество будет их игнорировать.
Чесс смотрела на красавца-мужчину, который так долго был властителем ее сердца и ума. Она знала каждый дюйм его сильного, гибкого тела, каждый упругий завиток волос на его голове; его лицо было знакомо ей лучше, чем ее собственное, потому что она любовалась им сначала воочию, а потом в мыслях не одну тысячу часов.
И все же перед нею был незнакомец. Она почти не знала ни его сердца, ни его мыслей.
— Рэндал, мне надо идти, — сказала она. — Нэйтен может вернуться с минуты на минуту.
Он вздернул плечи, приподнявшись на левом локте. Его правая рука погладила ее колени, скользнула по мягкой, чувствительной коже на внутренней стороне ее бедер.
— Побудь со мной еще немного. Ты сумеешь придумать, что ему сказать.
Помимо воли она сладострастно изогнула спину подставляя груди ласкам его губ и рук. Ее тело властно требовало его тела. Она чувствовала, что уже сейчас в ней все горячо и влажно, готово к тому, чтобы он вошел в нее.
— Нет, — проговорила она, задыхаясь, — нет, не теперь.
Она подавила порыв своей плоти, встала с кровати и неверным шагом дошла до ванной. Закрыв за собою дверь, Чесс тяжело привалилась к ней: ее шатало от слабости.
Что-то, таящееся у нее глубоко внутри, дало ей силы уйти. Потом, в своей комнате, после того, как телесная слабость прошла, она вновь обрела способность мыслить, а не только чувствовать.
«Я люблю тебя», — сказала она Рэндалу. «Я люблю его», — твердила она себе тысячу раз. Как могла она быть настолько уверена, что любит человека, который — теперь она это знала — был для нее совершенным незнакомцем?
Нет, думать так о нем несправедливо. Рэндал — отнюдь не незнакомец. Он — именно то, чем кажется, то, чем был всю свою жизнь. Английский джентльмен из высшего общества, обязанный во всем следовать его законам.
С ее стороны было ребяческой наивностью оскорбиться, когда он заговорил о деньгах. Это вовсе не означало, что он хочет жениться на ней из-за ее денег. Если бы Рэндал захотел жениться на деньгах, ему бы отлично подошла любая из юных протеже Флоренс Твомбли.
Он в самом деле любит ее. Ее, Чесс. Со всеми ее морщинками и сединой.
Тут было отчего прийти в изумление.
Но почему тогда она не обезумела от счастья? Ведь именно об этом она мечтала, этого желала больше всего на свете, разве не так? Быть любимой Рэндалом и любить его. Заниматься с ним любовью. Вот что они делали, когда оставались вдвоем, — занимались любовью, а не любили.
Любовь — это другое. Ее нельзя отгородить от мира, закрыв за дверью спальни. Любовь — это общий риск, общий энтузиазм, это общая жизнь, когда двое вместе познают новое, вместе учатся на ошибках и делят друг с другом все. Любовь — это когда мужчина и женщина вдвоем пролагают первую тропу по нетронутому снегу приключений, которые приносит с собой каждый новый день.
Любовь — это Нэйтен. Так было с того первого дня, когда они оба рискнули своим будущим. Нэйтен и жизнь рядом с Нэйтеном — вот то единственное, чего она всегда хотела. По-другому было только в спальне.
И кто же был в этом виноват?
На мгновение Чесс ощутила всю ту горечь разочарования в самой себе, всю ту ярость, которые накопились в ней за пятнадцать лет ее брака. Нэйтен никогда не хотел ее; он заставлял ее чувствовать себя неудачницей — уродливой и нежеланной.