Огонь заревел в трубе, когда он бросил в топку последние дрова. От него шел приятный жар. Такое же тепло шло от его нагретого перед очагом костюма. И от остальной одежды.
Но лучше всего был другой жар, живительный огонь решимости и надежды, который ему возвратила ледяная вода ручья. Нэйт искал уже много недель, искал как раз то, что случайно нашел сейчас, когда уже был почти готов признать свое поражение. Брошенная, никому не нужная земля и незамерзающая проточная вода.
— Спасибо тебе, Господи, — просто и искренне возблагодарил он Бога.
Хандру как рукой сняло. Теперь он ясно видел дальнейший путь. Он был готов приступить к первому этапу своего плана. Он сделает все, что должен будет сделать. Поскорее бы рассказать обо всем Чесс! Она единственная, кому он может рассказать. Она верит в него. Она — его компаньон.
Глава 11
— Не ерзай, или мы не пойдем, — строго сказала Чесс, обращаясь к Сэлли.
По крайней мере она верила, что ей удалось придать своему тону строгость. Двухлетней Сэлли слова Чесс не показались особенно строгими, но она все же перестала вертеться. Она хотела сходить к Ливви Олдербрук, чтобы поиграть с поросятами. Их было десять — столько же, сколько пальчиков у нее на ручках. Так ей сказала Чесс. Угомонившись, Сэлли позволила Чесс обернуть их обеих теплой шалью.
Чесс навещала старую Ливви всякий раз, когда позволяла погода, что случалось нечасто, пожалуй, раза два в неделю, если везло. Идти было легко: сосны защищали тропинку от дождя, и на ней не было ни глубоких луж, ни грязи.
Ливви всегда была им рада. Она была радушной женщиной, и ее состоящая из одной комнаты хижина всегда была уютной и приветливой. Ее согревали кухонная плита и яркие краски ковриков из полосок ткани, продернутых сквозь мешковину, и пестрого лоскутного одеяла, которым была застелена кровать. И еще — присутствие Ливви. Чесс почувствовала себя лучше, едва переступив порог ее хижины. Два крошечных черно-белых поросенка спали в корзине возле плиты.
— Откуда вы узнали, что мы придем? — удивилась Чесс.
— Дождь кончился час назад, — ответила старуха, улыбаясь своей горделивой улыбкой. — Налей-ка нам кофе.
Ее руки были заняты изготовлением нового коврика.
Чесс наполнила две чашки из стоящего на плите кофейника, добавила сливок, сахару, плеснула в кофе Ливви домашнего пива. Полные чашки приятно грели ее озябшие руки.
— От Кэйта нет вестей?
— Нет.
Чесс дала Ливви ее чашку, села и стала медленными глотками пить свой кофе. Ливви знала, какое жгучее беспокойство терзает ее. Нэйта не было уже три недели, а ведь он сказал, что будет в отъезде всего одну. Старуха не пыталась говорить ей успокоительные глупости, она знала, что Чесс не станет лучше ни от каких слов, а только от вида Нэйтена, живого и здорового, вернувшегося домой.
— Может быть, мне следует поучиться у вас делать коврики, — сказала она. — Кроме стряпни, у меня нет никаких занятий, и это сводит меня с ума. На плантации у меня всегда было столько дел, что не было времени думать. Нет, безделье не по мне.
Сэлли подошла к Ливви и дернула ее за рукав.
— В чем дело, дорогуша? Хочешь молочка?
— Свинок, — сказала Сэлли.
Под мышками она держала по поросенку. Один запищал. Сэлли присела на корточки и выпустила обоих поросят на пол, потом встала и протянула заинтригованной старухе пухлые ручки. Большие пальцы были прижаты к ладоням.
— Хочу еще свинок, — потребовала она.
Старая Ливви рассмеялась.
— Ну, ты и хитрюга! Будь довольна тем, что имеешь. Большая старая свинья разорвет меня в клочки, если я заберу всех ее младенчиков. Когда тебе будет пора идти домой, мы отнесем этих двоих к их братикам и сестричкам, и ты сможешь увидеть их всех сразу. Согласна?
Удовлетворенная Сэлли кивнула и побежала ловить своих поросят.
— Послушай меня, Чесс. Знаешь, что ты можешь делать? Учить девочек Элвы. Майка не захочет, но я знаю, что Сюзан будет счастлива научиться читать и писать. У нее золотой характер, и она очень умненькая.
— Но, Ливви, Сюзан уже десятый год. Неужели она совсем не ходила в школу?
— Ни дня. Джош не хотел.
Чесс была поражена. Как можно быть против учения? Она полагала, что дети Ричардсонов ходили в школу хотя бы несколько лет. Конечно, до Плезент-Гроув далеко и долго добираться, но ведь сельские дети все-таки ездят туда. Она это точно знала. Нэйтен рассказывал ей, как он ездил в школу, сидя без седла позади своего брата на лошади, на которой пахали поле.