«Хотела бы я знать, — подумала она, — может быть, в его письмах так же много лжи, как и в моих?»
Он писал, что каменный фундамент уже готов, а каркасные стены с каменно-глиняной набивкой растут с такой скоростью, с какой дерхэмская лесопилка распиливает бревна на доски.
Что ж, правда это или ложь, все равно его письма — это ее единственное спасение. Они давали ей силу держаться и терпеть. Слава Богу, что она подружилась с миссис Хендерсон, почтмейстершей, которая устроила почту в гостиной своего собственного дома. Она разрешала Чесс получать и отправлять письма по воскресеньям, когда мисс Мэри запрещала всякую работу на ферме.
— О, Господи, до чего же хорошо, — сказала Элва.
— Аминь, — согласилась Чесс.
Она сняла свою пропыленную соломенную шляпу и подняла потное лицо, подставив его под струи дождя. Благодарение Богу, сегодня не придется таскать ведра и поливать. Она нагнулась, чтобы примять бугорок вокруг пересаженного растения. О боли в спине она больше не думала, эта боль стала такой привычной, что она уже забыла то время, когда ее не было.
— Ну все, это последнее в поддоне, — сказала Элва, сажая растение в лунку. — Сюзан, сходи принеси нам холодной воды вон под то дерево.
Дождь усилился. Он наверняка вымоет из земли те растения, которые пересадили недавно. Чесс знала, что вместо них придется сажать новые: такое уже случалось раньше. Она думала об этом с тупой покорностью, с которой научилась принимать все, что было связано с тем беспрестанным, тяжким трудом, которого требовал табак.
Раскидистые ветви болотной сосны надежно укрывали их от дождя, и в ее густой тени было прохладно. Чесс жадно выпила принесенную воду. Когда работаешь в поле, на самом солнцепеке, апрель становится таким же жарким, как лето.
Она окинула взглядом табачное поле и, несмотря на усталость, на нее нахлынуло волнение. Ряды зелени были прямы, как стрелы, а растения, пересаженные первыми, стали вдвое выше, чем вначале. Она почувствовала гордость за свой труд.
— Мама, можно я побегу домой и почитаю, пока не перестанет дождь? — спросила Сюзан.
Элва кивнула, и девочка быстро унеслась прочь.
Чесс ощутила новый прилив гордости, ведь это она научила Сюзан читать.
— Она замечательная девочка, — сказала она Элве.
— Ты смотри, как она припустилась, — вздохнула Элва. — Молодые ноги совсем устали не знают, как посмотрю, так прямо завидки берут. Мои-то как свинцом налились.
Она стащила с ног сапоги, подняла подол юбки до колен и полила водой свои распухшие лодыжки.
— Отличная мысль, — сказала Чесс и сделала то же самое. — Настоящее блаженство.
Порывистый ветерок, играющий со струями дождя, овевал мокрые от пота волосы на ее висках, и она радовалась его прохладе. Она радовалась и всему остальному, а особенно — товарищеским отношениям, которые сложились у нее с Элвой. Теперь они общались друг с другом по-приятельски. Они переговаривались во время работы, и иногда Элва рассказывала случаи из жизни Нэйта и его сестры, когда они были детьми и тоже пересаживали рассаду. О Гидеоне она не говорила никогда.
— Ох уж мне этот Гидеон! — сказала она, возмущенно фыркнув, когда Чесс попросила рассказать о нем. — Мэри навсегда увела его с поля, едва только на него снизошел восторг единения. С тех пор он только и делал, что читал и изучал Библию. Любимый маменькин сыночек. А остальных двоих пострелят пришлось растить мне одной.
Чесс считала Элву подругой. Хотя между ними и не было тесной дружеской близости, их объединяли долгие часы, проведенные в поле, и неприязнь к Мэри Ричардсон. Чесс изо всех сил старалась относиться благожелательно к матери Нэйта из-за трагедии, которую той пришлось пережить. Но она не могла заставить себя испытывать к ней симпатию.
Непрекращающийся ливень был словно занавес вокруг надежного зонта из разлапистой старой сосны. Сейчас Чесс и Элва были отгорожены от фермы, работы и от всех остальных. Это придало Элве смелости.
— Чесс, ты умеешь хранить тайну?
Мысленно Чесс улыбнулась: хранить тайну — это как раз по ее части.
— Конечно, — ответила она.
Она пошлет Сюзан в школу в Плезент-Гроув, сообщила по секрету Элва. И Сэлли тоже, когда та достаточно подрастет. И плевать ей на то, что скажет Джош, уж на этот раз она будет стоять на своем. Ее девочки получат образование. Сюзан совершенно переменилась с тех пор, как выучилась читать книжки. Она теперь все время такая счастливая. Смотришь на нее — и сердце так радуется, что и не передать.