Чесс быстро повернула голову, но не увидела ни темного силуэта, ни какого-либо движения.
— Я его пропустила, — огорченно сказала она.
Смех Рэндала прозвучал деланно.
— К тому времени, когда я буду рассказывать в Англии об этом маленьком приключении, рост медведя увеличится до десяти футов и он окажется прямо у нас на пути. Людям нравится представлять себе Америку как огромный дикий край, полный опасностей.
— Ну а по мне, лучше уж медведь в лесу, чем поток транспорта на Стрэнде, — со смешком сказал Нэйт. — Когда мне надо было перейти эту улицу, я всегда старался найти какого-нибудь здоровенного парня и идти за ним след в след до противоположного тротуара. Надеялся, что, столкнувшись с ним, экипаж отлетит в сторону и не наедет на меня.
Охотничий домик Джорджа Вандербильта был нисколько не похож на ту бревенчатую хижину, которую рисовало воображение Чесс. Собственно, бревенчатых построек здесь было целых четыре, и одна из них представляла собой огромную столовую. Возле широченного камина, в котором, треща, пылали поленья размером с небольшое дерево, гостей ждали столы с горячим кофе, ломтиками охлажденной дыни и полным набором блюд, традиционно подаваемых к завтраку. Чесс налила себе чашечку кофе и вышла с ней на просторное крытое крыльцо, откуда открывался вид на гряду гор, тянущуюся до самого горизонта. Это было так прекрасно, что у нее захватило дух.
— Должно быть, именно это видит горный орел с высоты своего полета, — сказала Чесс Нэйту, когда услышала его шаги у себя за спиной.
Но это был не Нэйт, а Рэндал.
— Любимая, — тихо промолвил он, — я никак не могу найти случай побыть с тобой наедине. А до отъезда у меня осталось так мало времени. Ты можешь сегодня после полудня отделаться от остальных и встретиться со мной на террасе, что рядом с библиотекой? Это укромное место, и мы сможем хотя бы поговорить.
— Конечно, — ответила Чесс, не оборачиваясь. Она боялась обернуться. Он был так близко. Если она сейчас увидит его лицо, то утонет в его золотисто-карих глазах и утратит способность владеть собой.
— Иди обратно в дом, Свенгали, — сказала она и попыталась засмеяться. — Не то я чего доброго начну сбрасывать с себя одежды и замерзну насмерть.
Она услышала его удаляющиеся шаги и скрип закрываемой двери. Красота горного пейзажа уже не умиротворяла, как прежде, ее смятенный дух.
Возвращение в Билтмор было стремительным и приятно щекотало нервы. Лошадям пришлось скакать во весь опор, чтобы их не сбили с ног летящие под уклон сани, Чесс взвизгивала от возбуждения, Нэйт орал кучеру, чтобы тот гнал быстрее, на крутых поворотах тело Рэндала то и дело кидало на тело Чесс, и это было еще более волнующе и опасно, чем сам вихревой спуск.
Глава 45
Чесс чувствовала, что ей не выдержать обеда из пяти перемен блюд и разговора за большим столом в банкетном зале. Ей казалось, что вместо крови по ее жилам бежит электричество, что кожа на ее теле натянута слишком туго и что она вот-вот начнет дергаться, если ей не удастся хоть какое-то время побыть одной, в тишине.
— Этот свежий горный воздух совсем опьянил меня, — сказала она Нэйту, — да к тому же я еще плотно позавтракала в Бакспринг-Лодж, не говоря уже о том первом плотном завтраке, который нам подавали здесь перед прогулкой. Пожалуйста, извинись за меня. Я собираюсь немного вздремнуть.
— Тогда я задерну занавески. Между прочим, после ужина я собираюсь опробовать здешний кегельбан.
— А что ты делаешь сегодня днем, Нэйтен? — как бы вскользь спросила Чесс.
— Поеду в Эшвилль. Если Джордж не слишком взвинтил здешние цены на землю в горах, я, может быть, надумаю купить участок.
— Нэйтен Ричардсон! Я решительно не желаю жить в таком доме, как этот. А что до паровых котлов и динамо-машин, то ты и в Стэндише можешь иметь их сколько душе угодно.
Нэйт покачал головой и улыбнулся.
— Успокойся, Чесс, я ведь не Вандербильт, и мне никогда не стать таким, как они. Да я этого и не хочу. Нет, я думал не об этой громадине, а о тех славных бревенчатых домиках там, высоко в горах, на вершине мира. Хорошо бы заиметь один такой домик, чтобы было куда податься в июле и августе, когда в Стэндише становится жарко, как в печке. Что-то вроде того летнего горного дома, который есть у Уилсонов. Гасси гостила у них там и была в диком восторге.
Это была правда. Правдой было и то, что в августе в предгорных районах Северной Каролины часто стояла почти нестерпимая жара.
Но самое главное — это то, что Нэйтена не будет целый день.
— По-моему, это было бы прекрасно, — сказала Чесс.
Она и вправду попыталась немного поспать. Но ей никак не удавалось расслабиться.
Все шло не так, как надо, и она была в полном смятении.
«Я должна чувствовать себя счастливой. Скоро я опять буду с Рэндалом. Я знаю его; он наверняка уже нашел комнату, где мы сможем побыть вдвоем, настоящую обитель любви, непохожую на тот мерзкий чулан. Все будет как в Лондоне, где я прожила самые чудесные дни моей жизни. Мы снова отгородимся от всего мира, и он будет держать в объятиях меня, а я — его».
Чесс сладко потянулась, отдаваясь воспоминаниям.
Но ее натянутые нервы не дали расслабиться напряженным мышцам, и она не смогла потянуться до конца, так, как ей хотелось.
«Мне нужно быть с ним, заняться любовью, вот отчего я не нахожу себе места. Я хочу Рэндала».
Она не могла отдыхать. Не могла ждать. Она решила сейчас же пойти на место их встречи.
Пусть даже Рэндала там не окажется, по крайней мере она будет там, куда он скоро придет, и это овеет террасу перед библиотекой тем очарованием, которое ей так необходимо почувствовать. Прямо сейчас, немедля.
Слава Богу, библиотека была пуста. В ней были только книги, а они всегда были ее друзьями. Ее взгляд с нежностью скользил по полкам, пока она медленным, осторожным шагом продвигалась к застекленной двери, выходившей на террасу.
От холодного ветра у нее на миг пресеклось дыхание. Чесс плотнее запахнула свою меховую накидку. Она оделась тепло, так, чтобы не мерзнуть на свежем воздухе, потому что не желала, чтобы хоть какое-то неудобство отвлекало ее от тех драгоценных мгновений, которые она проведет с Рэндалом.
Терраса, как и все остальное в этом доме, была чрезмерно велика. Ее крытая каменная колоннада была увита ползучими растениями. Сейчас, зимой, солнечный свет мог беспрепятственно проникать между их голыми, безлистными плетями и нагревшиеся за день камни излучали приятное тепло. Чесс расслабила пальцы, крепко сжимавшие полы ее накидки, и подняла лицо навстречу косым лучам солнца.
— Сейчас ты похожа на жрицу Гелиоса[54].
— Тогда ты, должно быть, сам Аполлон.
Она обернулась. Ее глаза и глаза Рэндала встретились и заговорили без слов.
Сердце Чесс затрепетало от радости, ибо в напряженном взгляде Рэндала она вдруг заметила что-то новое, чего в нем не было раньше. Они смотрели так друг на друга уже сто или больше раз, и всегда их глаза говорили: «Я хочу тебя». Это желание и теперь читалось в его взгляде, и она, как и ранее, почувствовала, что ее тело отвечает на его зов. Но сейчас, кроме: «Я хочу тебя» — его взгляд говорил ей и другое, то, чего она тщетно искала в нем прежде.
Он сказал это вслух:
— Я люблю тебя, Чесс.
Она задрожала.
— Я люблю тебя, Рэндал.
Они не бросились друг к другу, не соприкоснулись. Слова, которые произнесли их губы и глаза, соединили их крепче самых тесных объятий.
Прошло несколько долгих, долгих мгновений, потом Рэндал заговорил:
— Когда ты переберешься ко мне?
Чесс подняла голову.
— Что ты имеешь в виду? Ты нашел укромную комнату?
Рэндал улыбнулся.
— Ненасытная. Я мечтаю о том же. Но это будет потом. А сейчас нам надо поговорить, обсудить, что делать дальше. Как скоро ты сможешь приехать в Лондон?
— Я не могу этого сделать, Рэндал. Не могу просто так взять и поехать в Лондон, без всяких причин. Что я скажу Нэйтену?