— Мне понравилось, что твой папа придерживается широких взглядов. И все же он отнюдь не против, чтобы мы оформили наши отношения.
— Его можно понять, — ответила Маривонна, — но тебе вовсе не обязательно прислушиваться к его советам и пожеланиям.
— И все-таки он оказал на меня давление. И теперь мне придется нести за тебя ответственность.
— Это произошло намного раньше.
— Как так?
— Потому что мы несем ответственность за все, что происходит при нашем молчаливом согласии. Если я полюбила тебя, то это касается лишь меня. Тебе же придется решать самому — принять мою любовь или отказаться от нее.
Он не стал спорить. Ответ Маривонны помог Полю взглянуть на себя со стороны. И он понял, что ему нечем гордиться.
— К чему такие громкие слова? Не надо приписывать мне чувства, которых я не испытываю. И почему я не могу попытать счастья быть любимым?
— В самом деле, почему? — спросила Маривонна.
Она уже закончила разбирать свои вещи и, улыбаясь, направилась к нему, расстегивая на ходу ворот платья.
Мысли об Изабель вновь овладели им. После поездки Маривонны в Линьи Поль не находил себе места. Он не задавал Маривонне лишних вопросов, поскольку не надеялся услышать хоть сколько-нибудь правдивый ответ. Однако любопытство взяло верх над ним. Он отдавал себе отчет в том, что нелепо выглядит в ее глазах, но не мог уже с собой совладать. Он знал, что чужая душа — потемки, и все же сделал попытку докопаться до истины. Поль не догадывался, что со стороны походит на обманутого в лучших чувствах ревнивого влюбленного. Уткнувшись лицом в его плечо, Маривонна односложно отвечала на сыпавшиеся градом вопросы. Она была смущена не столько воспоминаниями о том вечере, сколько необходимостью делиться некоторыми подробностями со столь заинтересованным слушателем. «Да… Конечно… Почему бы и нет?… Она тоже… Разумеется», — вот все, что он смог вытянуть из нее. Учиненный Полем допрос в конце концов вывел девушку из равновесия, и она разрыдалась.
— Мы с тобой находимся не в комиссариате полиции, — жаловалась она сквозь слезы, — что я сделала плохого?
— Ну что ты! Тебя никто и не обвиняет.
— По-твоему выходит, что я в чем-то виновата перед тобой. Не дави на меня с такой силой, иначе я могу задохнуться. Ты же знаешь, что я предана тебе телом и душой. Не требуй от меня большего, чем я могу. Что тебе еще надо от меня? Мне кажется, что я ничего не значу для тебя. Ты смотришь на меня, а видишь другую. Я ведь тоже существую.
— Конечно. Я принимаю тебя такой, какая ты есть. Красивая и умная.
— Тогда перестань меня терзать. Что нового ты можешь узнать о двух девчонках, коротавших холодный осенний вечер? Впрочем, с этим уже покончено. Я слишком люблю тебя и Изабель, чтобы продолжать подобные игры. В конце концов надо поставить все точки над «i».
И сдержанная и уравновешенная Маривонна принялась яростно колотить кулаками подушку.
— Меня беспокоит одна лишь Изабель. И мне нет никакого дела до тебя. Ты не знаешь и сам, чего хочешь. Мерзкий писателишка, ты живешь в придуманном мире и не желаешь смотреть правде в глаза.
Поль был растерян, но решил переждать бурю. Ему казалось, что Маривонна что-то скрывает от него. Он уже не раз думал о том, что у Изабель, возможно, есть любовник. Чему тут удивляться? Ведь у нее и раньше была весьма бурная личная жизнь. Возможно, она страдает от неразделенной любви? В последнее время Изабель вела себя достаточно странно. И все-таки Маривонна права. По правде говоря, его головной болью было совсем другое. Он вел себя в отношении дочери, как обманутый ревнивый любовник, а вовсе не как любящий отец, заботившийся об ее благополучии. С утра до ночи он предавался самым безудержным любовным фантазиям. Воображение завело его настолько далеко, что он потерял всякую связь с реальной жизнью. После совместного с Изабель пребывания в Тарде он не только не успокоился, а, напротив, окончательно потерял голову.
Он молчал. Маривонна наконец притихла и уснула. Однако на следующее утро он вновь вернулся к прерванному разговору.
— Изабель не собиралась укатить в Линьи?
— Она обещала позвонить, как только вернется в Париж.
И неожиданно для себя он вдруг объявил, что в Париже ему нечего делать и он собирается ехать в свой любимый Прованс.
— Как жаль, что твой отец не хочет, чтобы ты поехала со мной.
— Ты так считаешь? Если я попрошу у него разрешение, то уверена, что он не будет чинить препятствий. И все же я думаю, что тебе не стоит торопиться с отъездом.