— Ну как, ты готова?
Она чмокнула его в щеку.
— О! Какая у тебя гладкая кожа! — воскликнула она.
Она вытянула его за собой на площадку. Там она тихонько шепнула ему на ухо:
— Если случайно я встречусь с Маривонной, что передать ей?
— Вот что, — ответил он.
И, обняв за талию, он крепко поцеловал ее в губы. Она со смехом вырвалась из его объятий и побежала к лифту. Он услышал доносившийся из квартиры голос Сони:
— Что ты наделал! Вода переливается через край ванны!
— Он помог ей собрать воду. Затем принял ванну. Вдруг он понял, что успокоился. И ему это не понравилось. Он заметил, что в присутствии Изабель он забывает о том, что она стала его головной болью. Вот опять упорхнула куда-то. Куда? К кому? Он почувствовал себя совсем одиноким.
Соня не смогла бы понять его. Она даже не умела говорить, а несла какой-то бред. «А я разве не такой же? Все несчастье состоит в том, что мы мечтаем о разном».
Он вышел от нее часа в четыре, пообещав, что скоро вернется. Нет, он еще не знал, когда уедет из Парижа. Во всяком случае не раньше, чем через две недели. Сами ноги понесли его в сторону площади Перейр. Здесь, в баре «Корвет», часто собирались его друзья. Хозяевами бара были в те времена весьма приветливые люди. Они оставались на плаву за счет небольшого числа завсегдатаев. Это заведение напоминало своей теплой уютной атмосферой закрытый клуб, куда заглядывали в основном знакомые Полю писатели и журналисты. Первым «Корвет» облюбовал живший по соседству Мативо. Если у кого-то из завсегдатаев не было денег, хозяева обслуживали такого неплатежеспособного клиента в долг, который погашался в тот день, когда какой-либо издатель смилостивился над ним. У жизни в кредит есть свои положительные стороны. Вслед за Мативо постоянным посетителем «Корвета» стал Мунье, а за ним потянулись и другие. Клуб закрылся после того, как Мунье попал в дорожную аварию и погиб. Поль перешел на другую сторону улицы. Он гнал от себя мысли о прошлом и о смерти. Кроме того, он не был уверен, что в этом злачном месте за ним не числился какой-либо должок.
Он сел в такси и поехал в Нейли. Он знал, что застанет Альбера на месте, поскольку тот, как правило, работал в это время дня. По себе он знал, как бывает порой приятно прерваться на полуслове.
Альбер не работал.
— Вот так сюрприз! — воскликнул он. — Я получил твое письмо, но не надеялся, что ты выполнишь свое обещание.
Он направился в свою комнату, где было довольно сумрачно, поскольку не горела ни одна лампа.
— Видишь, я лежал.
— Ты болен?
— Вот уже несколько дней, как я плохо себя чувствую. Мне кажется, что пошаливает сердце.
— Ты обращался к врачу?
— И даже не к одному. Они ничего не находят у меня. Но я-то знаю, что у меня не все в порядке. Вот и боль в груди — а я испытываю ее раз десять на дню, — свидетельствует о чем-то нехорошем. Один мой знакомый, Маньян, — да ты же знаешь его, — недавно рассказал мне о том, как его друг, выйдя от кардиолога, который нашел его в отличной форме, упал замертво на улице.
— Нельзя сказать, чтобы твой друг успокоил тебя! Мне кажется, что ты слишком мнительный человек. У тебя какие-то неприятности?
— Может быть. Поговорим лучше о чем-нибудь другом. Например, о тебе.
Поль только того и ждал. По правде говоря, он затем и пришел. Конечно, он сочувствовал чужим бедам. Но нельзя признать, чтобы он принимал их близко к сердцу. Он часто упрекал себя в душевной глухоте. Но что поделаешь? Своя рубашка ближе к телу. И все же он решил проявить участие к другу:
— Беатрис?
— Она ушла от меня. В один прекрасный день она собрала чемодан и была такова.
— И оставила записку на столе?
— Откуда ты знаешь?
— Все они одинаковы. Это происходит потому, что им не хватает смелости.
— Да, была такая записка. Но это еще не все… Ты даже представить себе не можешь…
Он сел в постели и хлопнул в ладоши.
— На следующий же день после ее ухода я узнал, что она сняла все деньги с моего банковского счета, на который я в свое время дал ей доверенность. Деньги — ничто, я снова заработаю. Но меня коробит мысль о том, что три года я прожил с человеком, способным на такую низость, и ни разу ни в чем не заподозрил ее. Три года я спал с ней в одной постели и полностью доверял.
— Со мной и не такое бывало, — немного помолчав, произнес Поль. — И все же я был прав.
— Ну вот, выходит, что ты был прав, а я виноват?
— Подожди, позволь объяснить. Если хочешь знать, ты можешь обратиться в суд.