Они шли вдоль улицы. То и дело оглядываясь назад, она держала Поля за руку. Погруженный в свои мысли, он неторопливым шагом шел рядом с ней.
— Завтра, — произнес он, прижимая ее к себе, — попробуй позвонить Изабель. Прошло уже три дня, как она не дает о себе знать. Я уже начинаю волноваться.
Она звонила ей не один раз. Трубку поднимала Соня, и она тут же вешала ее, чтобы ненароком не разрушить возможное алиби подруги. На многие номера, которые она затем набирала, никто не отвечал. Ален еще валялся в постели, но пообещал встать, если она приедет к нему. Она назначила ему свидание в бистро на углу улицы Кузен.
В такси она вдруг стала корить себя за то, что последние три дня провела словно в счастливом сне. Она не должна была отпускать ее домой после той злополучной вечеринки. «В то утро я была слишком сонная и еще не протрезвевшая, чтобы расспросить о том, что случилось с ней». Потом она ждала, когда Изабель даст о себе знать. И Поль ждал того же. А ожидание вдвоем переносится куда легче, чем в одиночестве. К месту встречи с Аленом она подъехала совсем расстроенная. Он ждал за угловым столиком и махнул ей рукой. Он не успел побриться и, по-видимому, стеснялся своей щетины, поскольку прикрывал подбородок ладонью.
— Как я рад, что ты позвонила мне, — сказал он. — Я уже не знал, где тебя искать. У нас возникли проблемы с твоей подружкой.
— Какие?
— Они поссорились с Бернаром. На репетиции она дала ему пощечину, а он ответил ей тремя оплеухами. Ты знаешь, Бернар не подарок, но все же он хороший артист, в то время как Изабель…
— И что же?
— Вчера я позвонил и велел ей остаться дома.
— Как ты мог так поступить! Для начала хотя бы поговорил со мной. Я успокоила бы Изабель.
— Я не знал, где тебя искать. Дальше так не может продолжаться. У меня отпущено на репетиции только три недели. И ни дня больше. Из-за того, что они когда-то вместе спали, а теперь не могут поладить друг с другом, они способны провалить спектакль. Мне не оставалось ничего, как сделать свой выбор. И я сделал.
— Изабель, должно быть, очень переживает.
— Да, но вовсе не из-за театра. Ей плевать на него. Она вовсе не стремилась стать великой актрисой. И если она переживает, то только из-за Бернара.
— Он порядочная свинья.
Ален поднял вверх руку, как бы показывая, что эти проблемы не касаются его.
— Что же сказала Изабель, когда ты позвонил ей?
— А что могла сказать эта гордячка? Что сожалеет о потерянном на нее времени?
— Ладно. Мне надо повидаться с ней. — Она встала.
— Ты сердишься на меня за то, что я избавился от Изабель?
— Нет.
— Тогда посиди еще немного со мной.
— Я не против, но у меня совсем нет времени.
Он провел рукой по подбородку.
— Вот видишь, ты даже не побрился, а я тебя все же целую. Пока.
Она шла по улице. Наверное, надо рискнуть и позвонить Соне. Она пожалела о том, что поспешила выйти из бара. Если она вернется назад, то снова столкнется с Аленом. Что бы она ни говорила, но ей было неприятно, как он жестоко обошелся с ее подругой. Она вошла в следующее кафе и заказала стаканчик вина у стойки бара. Затем закрылась в телефонной будке. Она с опаской набирала номер. Как ни странно, Соня была в хорошем настроении.
— Вначале я расстроилась. И только после некоторого размышления я поняла, что вся эта затея была несерьезной. Изабель талантливее всех этих бездарных актеришек, вместе взятых. У нее еще все впереди. Одна моя приятельница пообещала представить ее Жану Меркуру. Это совсем другой уровень.
— Хорошо, но где же Изабель? Как она чувствует себя?
— Мне показалось, что она выглядит уставшей. И я отправила ее на несколько дней к тетушке в Линьи-су-буа.
— А вы не боитесь, что она умрет там от скуки?
— Нет. Она любит свою тетю. И потом, деревенский воздух весьма полезен. Это вам не Париж.
Маривонна повесила трубку в полной растерянности. Она была немного знакома с сумасбродной старухой по имени Заза и всегда удивлялась тому, какие родственные узы могли соединять ее с Соней. Порой мы и сами не можем разобраться с родственными связями и не знаем, кто нам приходится двоюродным или троюродным братом или сестрой, а что уж тогда говорить о чужих семьях… Самым удивительным в этой истории Маривонне показалось то, что Изабель согласилась на эту поездку к дальней родственнице. Не надо ли ей поскорее предупредить Поля? Она знала, что в этот час не застанет его в гостинице, поскольку он обедал у своих друзей Ламберов. Маривонна решила обойтись без его помощи. Еще раньше она записала подробный адрес некой госпожи Зои Лупуческу. Открыв свою сумочку, она пересчитала все свои наличные франки. На такси хватало даже с лишком. Шофер высказал некоторое недовольство по поводу того, что надо было выезжать за пределы Парижа на целые пятнадцать километров. Однако приятная внешность Маривонны сделала свое дело. И он согласился отвезти ее за город при условии, что она не заставит его долго ждать. Это был словоохотливый толстяк, ревностно относившийся к своему ремеслу, как и большинство представителей его профессии. Он придумал целую систему предупреждения водителей о состоянии шин автомобиля и хотел ее запатентовать в надежде на огромные барыши. Маривонна терпеливо слушала его болтовню. В любом случае это было предпочтительнее, чем попытки завести с ней знакомство, что порой случалось. Кроме того, ее мысли занимали две глобальные темы: разговор, который накануне она вела с отцом, и неожиданное бегство Изабель.