— Довольно, господа, довольно!
Дело в том, что после удара графа Неверского, увидев на лице герцога кровь, герцогиня Валентина лишилась чувств, а бледная и трепещущая королева схватила короля за руку и прошептала:
— Велите прекратить поединок, ваше величество! Ради Бога, велите прекратить!..
Противники, хотя они и были ожесточены до предела, тут же остановились. Граф Неверский вложил шпагу в ножны, герцог Туренский прикрепил секиру к луке седла. Прибежали их оруженосцы: одни бросились останавливать кровь, струившуюся по лицу герцога, другие стали извлекать обломок копья, торчавший в щите графа и дошедший до самого его плеча. Покончив с этим, оруженосцы раскланялись с холодной учтивостью, словно были заняты самой безобидной игрой. Граф Неверский удалился с ристалища, а герцог Туренский направился в свой шатер за другим шлемом. Король поднялся со своего места и громко сказал:
— Милостивые государи, мы желаем, чтобы поединок на этом закончился!
Герцог Туренский повиновался и поспешил к королевскому балкону, желая получить браслет, предназначенный в награду участнику поединка. Но когда он подъехал, королева Изабелла любезно сказала ему:
— Поднимитесь к нам, ваше высочество! Чтобы придать этому подарку большую ценность, мы хотели бы сами надеть его вам на руку.
Герцог легко спрыгнул с лошади. Минуту спустя он уже стоял перед королевой на коленях и принимал из ее рук браслет, обещанный ему во время ее торжественного въезда. И в то время как герцогиня Валентина отирала лоб своего супруга, дабы удостовериться, что рана его неглубока, а король приглашал графа Дерби во дворец к обеду, рука герцога Туренского встретилась с рукою королевы Изабеллы: то был тайный знак преступной благосклонности, впервые оказанный и впервые принятый.
ГЛАВА V
Когда празднества и турниры были закончены, король занялся делами по управлению королевством: на границах страны все было совершенно спокойно, и Франция могла немного передохнуть в окружении своих союзников. Это были: на востоке — герцог Галеас Висконти, которого связывал с французским королевским домом брак герцогини Валентины с герцогом Туренским; на юге — король Арагонский, родственник французского короля по линии жены Иоланды де Бар; на западе — герцог Бретонский, беспокойный и непокорный вассал, но отнюдь пока не откровенный противник; наконец, на севере — Англия, самый заклятый враг Франции; чувствуя, однако, что в собственных ее недрах зреют семена междоусобной войны, Англия на время подавила свою ненависть и как бы из милости предоставила сопернице трехлетнее перемирие, которого и сама вполне могла бы смиренно испрашивать у нее.
Итак, одни только провинции требовали в это время заботы короля, но зато требовали ее весьма настойчиво. Разоренные управлением сначала герцога Анжуйского, а затем герцога Беррийского, Лангедок и Гиень, истощив свое золото и свою кровь, простирали к юному государю исхудалые молящие руки. Жан Лемерсье и Гильом де Ла Ривьер, оба из числа ближайших советников короля, уже давно убеждали его посетить отдаленные области королевства. В конце концов Карл решился, и отъезд был назначен на 29 сентября 1389 года, день Михаила Архангела. Путь его лежал через Дижон и Авиньон, и потому герцога Бургундского и папу Климента уведомили о предстоящем прибытии короля.
В назначенный день в сопровождении герцога Туренского, де Куси и многих других вельмож Карл выехал из Парижа. В Шатильон-сюр-Сен его встречали герцог Бурбонский и граф Неверский, прибывшие туда заранее, чтобы оказать ему эту почесть. По прибытии в Дижон Карл застал там герцогиню Бургундскую и ее двор, состоявший из дам и девиц, чье присутствие могло доставить королю особое удовольствие. Речь идет о госпоже де Сюлли, графине Неверской, госпоже де Вержи и многих других представительницах благороднейших семей Франции. В Дижоне торжества продолжались десять дней, и король простился со своею теткой, осыпав дам ее двора множеством комплиментов и подношений. Что же касается герцога, то он спустился вниз по Роне и прибыл в Авиньон почти одновременно с королем.
Знаете ли вы Авиньон, этот священный город, ныне печальный и мрачный, подобно утратившей свое могущество державе, город, который, как в зеркало, смотрится в воды Роны, словно ища на челе своем папскую тиару? В ту пору Авиньон был столицей Климента VII. Великий магистр Мальтийского ордена окружил ее новым поясом укреплений[9]. Иоанн XXII, Бенедикт XII, Климент VI, Урбан V построили в городе папский дворец, а Бенезет украсил его великолепным мостом. Город имел блестящий двор, который состоял из жадных до мирских удовольствий кардиналов и легкомысленных аббатис, проводивших дни среди благовоний, курившихся во время священных церемоний и празднеств, и блаженно засыпавших ночью под сладостные песни Петрарки и отдаленный рокот фонтана Воклюз.