— Я надѣюсь, что онъ говоритъ всерьезъ, — шепнулъ Доджи Дональдсонъ на ухо Тони. — Я очень охотно поглядѣлъ бы на такой маленькій бой быковъ, а дѣвочки въ Ливадіи… — онъ щелкнулъ языкомъ, какъ бы предвкушая все то, чѣмъ можно будетъ наслаждаться подъ эгидой королевскаго патрона.
Маркизъ Да-Фрейтасъ, создавшій себѣ такимъ образомъ выгодный путь къ отступленію, заявилъ, бросивъ взглядъ на часы, что теперь онъ долженъ уходить. Тони тоже обѣщалъ друзьямъ позавтракать съ ними передъ пробной поѣздкой въ Бруклэндъ. Итакъ, онъ тоже всталъ, и оба джентльмэна пошли вдоль по коридору.
Въ тотъ моментъ, когда они вошли въ вестибюль, кто-то неожиданно толкнулъ большую вращающуюся дверь, выходившую на улицу, и въ домъ ворвался какой-то человѣкъ. Это былъ довольно страннаго вида индивидуумъ. Онъ нѣсколько походилъ на пожилого и по современному одѣтаго донъ Кихота. Накрашенные усы и тщательно затянутая корсетомъ фигура на первый взглядъ придавали ему болѣе молодой видъ, но ему едва ли могло быть меньше 60 лѣтъ.
Но больше всего бросалось въ глаза его явное возбужденіе. Его худощавое лицо нервно вздрагивало, а руки судорожно сжимались и разжимались, какъ у человѣка, пытающагося справиться съ колоссальнымъ возбужденіемъ. Онъ направился прямо въ швейцарскую и, увидѣвъ Да-Фрейтаса, бросился ему навстрѣчу съ возгласомъ явнаго облегченія.
— О, такъ вы здѣсь! — воскликнулъ онъ. — Слава Богу, что я… — Вдругъ онъ замѣтилъ Тони, стоявшаго позади, и оборвалъ на полуфразѣ, въ то время, какъ одновременно маркизъ сдѣлалъ шагъ впередъ и положилъ ему руку на плечо.
— Какъ мило съ вашей стороны, мой дорогой, что вы разыскали меня здѣсь, — сказалъ онъ тихимъ сдержаннымъ голосомъ. — Войдемте сюда, здѣсь мы можемъ непринужденно поболтать.
Тони посмотрѣлъ имъ обоимъ вслѣдъ, а потомъ, съ улыбкой закуривая сигарету, тихо сказалъ про себя: — Да-Фрейтасъ, повидимому, не имѣетъ ни малѣйшаго намѣренія подарить меня своимъ довѣріемъ.
VII.
Въ дверь постучали.
— Войдите! — воскликнулъ Тони, который какъ разъ завязывалъ передъ зеркаломъ галстукъ.
Дверь отворилась, и Гью Оливеръ, который въ своемъ вечернемъ туалетѣ выглядѣлъ еще болѣе солидно и респектабельно, чѣмъ всегда, вошелъ въ комнату.
— Алло, Гью! — сказалъ Тони. — Я боюсь, что немного опоздалъ. Генри очень сердитъ?
— Его еще нѣтъ, — отвѣтилъ Гью, отрицательно покачавъ головой, — сейчасъ какъ разъ ровно 8. Ну, какъ обстояло дѣло въ Бруклэндѣ?
— О, очень весело, — сказалъ Тони, съ очевиднымъ удовлетвореніемъ разсматривая свой галстукъ. — Я все же догналъ машину до 86 километровъ скорости и подконецъ сломалъ заднюю ось.
— До тѣхъ поръ, пока ты въ одинъ прекрасный день не сломаешь себѣ шею, — мрачно кивнулъ Гью, — тогда наконецъ съ тебя будетъ довольно.
— Я не думаю этого, — сказалъ Тони, — если только наше богословіе хоть отчасти говоритъ правду. Кромѣ того, — продолжалъ онъ, взявъ съ постели смокингъ и залѣзая въ рукава, — мнѣ въ данный моментъ очень не хочется умирать. Я предвижу для себя возможность сдѣлать еще немного добра на этомъ свѣтѣ.
Гью недовѣрчиво посмотрѣлъ на него сбоку.
— Кто была эта молодая дама, которую ты сегодня пригласилъ къ завтраку? — освѣдомился онъ.
— Значитъ, въ самомъ дѣлѣ, Гью, ты съ каждымъ днемъ становишься все болѣе и болѣе циничнымъ, — пожурилъ его Тони. И съ этими словами онъ медленно и тщательно сталъ вставлять въ петлицу бѣлую гвоздику, стоявшую въ вазѣ, наполненной водой, на туалетномъ столикѣ.
— Кто она такая?
— Моя усыновленная кузина. Ея имя Изабелла… Изабелла Фрэнцисъ, и сегодня послѣ завтрака я усыновилъ ее.
Гью послѣ краткаго молчанія замѣтилъ тономъ, окрашеннымъ легкой ироніей: — Такъ какъ она, очевидно, находится въ родствѣ и со мной, то надѣюсь, что ты ничего не имѣешь противъ того, чтобы сообщить мнѣ, когда и гдѣ ты познакомился съ ней?
— Ничего противъ не имѣю, — со своимъ обычнымъ непоколебимымъ спокойствіемъ отвѣтилъ Тони. — Мы вчера вечеромъ въ четверть одиннадцатаго познакомились въ Лонгъ-акрѣ.
— Гдѣ? — воскликнулъ Гью.
— Въ Лонгъ-акрѣ, — повторилъ Тони. Въ теченіе одной секунды онъ наблюдалъ мѣняющееся выраженіе лица своего кузена съ явнымъ удовольствіемъ и потомъ продолжалъ: — Если ты не скорчишь физіономіи ангела страшнаго суда, то я бы могъ рассказать тебѣ эту исторію нѣсколько болѣе подробно.