В Средние века действовало правило: единоверцам, будь то христиане или иудеи, нельзя отдавать друг другу деньги под проценты. Однако христианин мог ссудить деньги иудею — и наоборот. Ссуда не являлась предосудительной практикой: подобные действия были регламентированы законом, который устанавливал официальную процентную ставку: 20% — в арагонской короне, 33,3% — в кастильской. Но помимо официальной ставки существовал и ростовщический процент. В период рецессии заимодавцы торопились получить деньги обратно, и должники утверждали, что стали жертвами ростовщических махинаций. Кортесы приняли сторону последних, требуя отсрочки и даже аннулирования части долгов. Короля призвали рассудить спор, однако и сам монарх, испытывавший денежные затруднения, нуждался в том, чтобы евреи предоставили ему ссуду — правда, для этого необходимо было, чтобы и у самих евреев наличествовала нужная сумма, то есть чтобы они получили обратно деньги от частных лиц. К тому же усиление королевской власти зависело от установления эффективного государственного аппарата: бюрократия, военные расходы и т. д., что требовало еще более существенных денежных поступлений. А сбор налогов опять же был возложен на евреев. Таким образом на свет появился стереотипный образ еврея, сосущего кровь бедняков, причастного к налоговому притеснению и извлекающего из него выгоду. Проблемой занялась оппозиция. Энрике Трастамарский обвинил своего сводного брата, кастильского короля Педро I, в том, что тот окружает себя евреями и потворствует им. Первые массовые избиения евреев (в 1355 году в Толедо) были совершены сторонниками Трастамары: его солдаты — и французские наемники во главе с Дюгекленом — весной 1366 года уничтожили еврейский квартал Бривьески. В апреле 1366 года Энрике Трастамарский собственной персоной торжественно въехал в Бургос и потребовал от городских евреев огромного выкупа: те, кто не сможет его выплатить, будут обращены в рабство и проданы. В 1367 году население Вальядолида принялось громить еврейский квартал с криками «Да здравствует король Энрике!». Синагоги были разграблены.
В связи с гражданской войной антииудаизм начали использовать в политических целях, превратив его в идеологическое оправдание социального конфликта, изначально не имевшего религиозных корней. Голод, резкие повышения цен и налоговый гнет стали причиной возникновения социальной напряженности и противостояния «бедные — богатые». Антииудаизм способствовал тому, чтобы направить недовольство и гнев по другому руслу — иными словами, обрушить его на евреев. Следует помнить и другое: иудеи могли рассчитывать, что только сильная и уважаемая королевская власть способна их защитить. Подтверждением этому стали трагические события 1391 года.
Начиная с 1378 года Фернандо Мартинес, архидьякон Эсихи в Андалусии, воспользовался крайне сложной обстановкой в демагогических целях. Инфляция и вздорожание цен обрекали простой народ на нищету. Архидьякон, действуя по собственной инициативе, призвал истинных верующих разорвать любые отношения с иудеями и разрушить синагоги. В марте 1382 года по просьбе архиепископа Севильского король Хуан I приказал ему умерить свой пыл. На это предупреждение Фернандо Мартинес не обратил ни малейшего внимания. Тогда архиепископ решил временно отстранить последнего от должности и привлечь его к ответственности, но пока суд да дело, прелат отдает богу душу (в июле 1390 года), и управляющим диоцеза стал не кто иной, как сам возмутитель спокойствия. Спустя несколько месяцев умер и король; его сыну и наследнику Энрике III исполнилось всего одиннадцать лет. Две эти кончины, последовавшие одна за другой, развязали архидьякону руки. Воспользовавшись периодом безвластия, наступившим как в высших эшелонах власти, так и в севильском диоцезе, он пошел в своих провокациях еще дальше. Первая смута, начавшаяся в январе 1391 года, была подавлена муниципальными властями, но ничто не могло остановить второго мятежа, последовавшего в июне того же года. Дома были разграблены, евреи убиты; те, кому удалось спастись, устрашившись, обратились кто в христианскую веру, кто в бегство. Вспыхнувшая в Севилье смута понемногу охватила все королевство. Страны арагонской короны не избежали той же участи. Повсюду царило беззаконие: избиения, насилие, грабеж. Монахи, воспользовавшись ужасом, царившим в еврейских общинах, занялись прозелитизмом с удвоенной энергией; одни иудеи обратились в католичество, другие бежали.